Леди Феннелтри выставила вперед зонтик, точно копье.

— Только попробуйте.

— Удалите эту женщину, — возбужденно скомандовал судья.

Два рослых полицейских направились к леди Феннелтри, которая с замечательным для своей комплекции проворством отступила на три шага и сделала выпад зонтиком. Укол пришелся наиболее рослому полицейскому чуть севернее пупка, и он согнулся, задохнувшись. Тем временем леди Феннелтри развернулась и ударила его коллегу по загривку. Блюстителям порядка понадобилась не одна минута, чтобы укротить ее и с позором удалить из зала суда; присяжные с увлечением следили за этой процедурой. Уже от дверей донесся последний отчаянный вопль:

— Руперт, только посмей еще что-нибудь сказать!

— Лорд Феннелтри, — сказал судья, — прошу вас извинить нас за то, что пришлось так обойтись с вашей супругой.

— Ничего, дружище, — ответил лорд Феннелтри. — Я просто восхищен. Смогу ли я потом узнать имена этих двух доблестных полицейских?

— Мне можно продолжать, милорд, после этого неприятного инцидента? — осведомился сэр Магнус.

— Прошу вас, — отозвался судья.

— Итак, нам известно, — сэр Магнус направил взгляд на лорда Феннелтри, — что на вас лежит прямая ответственность за вред, причиненный слоном на вашем балу.

— Да-да, — подтвердил лорд Феннелтри. — По-моему, это вполне справедливое заключение, и мне только жаль, что бедняга Адриан попал в такую переделку. Он прекрасный молодой человек, и у него прелестнейшая слониха.

— Благодарю, лорд Феннелтри, — сказал сэр Магнус, — у меня нет к вам больше вопросов.

С этими словами он сел, с торжествующим видом достал из кармана табакерку, зарядил ноздри понюшками, издал оглушительный победный чих и снисходительно улыбнулся сэру Огастесу.

— Ну так, гм, — произнес судья. — Вы желаете сказать что-нибудь, сэр Огастес?

Сэр Огастес, который являл собой довольно жалкое зрелище, встал, дрожа от плохо сдерживаемой ярости.

— Милорд, — сказал он срывающимся голосом, — мне мало что добавить к уже изложенному мной. Могу только сейчас выразить надежду, что обращение моего ученого друга к множеству сомнительных свидетелей ййкак не повлияло на мнение присяжных об этом деле. На мой взгляд, вызов в суд белых ведьм, бродячих лицедеев с сомнительным моральным обликом и людей, верящих в реинкарнацию, скорее подрывает, чем укрепляет позицию защиты.

Сэр Магнус поднялся на ноги.

— Если мне будет позволено вмешаться, — заявил он, — хотелось бы подчеркнуть моему ученому другу, что помимо белых ведьм, странствующих лицедеев и людей, верящих в реинкарнацию, здесь выступил также лорд Феннелтри.