Длинный, нескладный, он глубоко вдохнул оттаявший, пьяный воздух.

Конец зиме. Конец тоскливым, сумрачным дням, когда с утра горит лампа.

Он шагал под моросящим небом мимо бесконечного строя черных, влажных деревьев. Их ветви, усеянные каплями, вздрагивали, от порывов теплого ветра.

…Тройка по истории, вечные раздоры отца с матерью… Какая все это чепуха по сравнению с миром, где могут случаться такие туманы!

Навстречу, по самому краю тротуара, дерзко размахивая сумочкой, шла девчонка.

Черная головка ее была коротко острижена, как у мальчика. Отороченный мехом капюшон синей куртки откинут.

Машинально пригладил ладонью влажную прядь, обернулся.

И в этот момент она тоже обернулась.

Почему?!

Она пошла дальше. А он остановился. Стало пугающе горячо там, где сердце. Так еще никогда не было.

Оттянул шарф от горла.

Она уходила. Ее заслоняли другие прохожие.

Решительно повернул за ней. Затем, увидев, что нагоняет, приотстал. Умерил свой дурацкий, долговязый шаг.

Водосточные трубы с прерывистым грохотом выбрасывали ледяные гранаты.

Есть люди, которые могли бы запросто подойти, познакомиться…

Она все время шла по самой бровке тротуара, балансируя сумочкой. Шла, словно танцуя.

А он тупо плелся на расстоянии. Изо всех сил стараясь не глядеть на это место — изгиб колен между обрезом юбки и сапожками…

Мимо прокатил троллейбус. Прокатил и остановился далеко впереди.

Вот она поравнялась с открытой дверцей и впорхнула в нее. Троллейбус поехал дальше.

По инерции он прошел еще немного и с удивлением заметил, что снова идет мимо красной стены с проступившей изморозью…