Она развернулась и оставила его одного в духоте глухой, желеобразной беспомощности, бросила ненужный вонючий мешок с костями, прислонившийся к двери подсобки.

Тут же явилась Лорен. Проходя мимо, она заметила Бека, остановилась, на лице ее отразилась ярость.

– Зачем ты вчера писал моей дочери?

– Блин, Лорен, не начинай… – Бек глянул, нет ли позади нее полицейских. – Слушай, спроси у нее сама, потому что мы только что говорили и во всем разобрались.

Лорен тряхнула головой и, как сердитый еж, потопала прочь.

Контроль.

Бек потерял всякое подобие контроля над своей жизнью… и главное, в полный хаос обратилась и жизнь его сыновей. Порядок, предсказуемость, стабильность. Может, Тесса права. Может, действительно, проблемы Бека должны отойти на второй план.

Потому что когда родители разводятся, потом папа женится на няне, потом у няни появляется ребенок, который вроде как твой брат, но не родной, как брат-близнец, потому что у этого малыша другая мама, а потом вдруг ты видишь, как твой совершенно голый папа вылезает из джакузи и ест «Нутеллу», окуная в банку палец, а через несколько минут из того же джакузи вылезает полуголая девушка-подросток, которая теперь работает у вас няней, и при этом у папы постоянно не хватает денег, и он бесится, и ты не знаешь, в какую школу пойдешь в следующем году, а брат стал намного круче тебя играть в футбол, притом что ты много лет был звездой на поле, да еще набирает много баллов на тестах, да плюс ко всему мама стала сближаться с этим говнюком Гленом, у которого еще и свои дети есть…

…короче, да, неудивительно, что ты тоже начинаешь думать обо всяком дерьме и говорить гадости, как бы возмутительно это ни казалось. Потому что ты всего лишь просишь хоть немного порядка в своей жизни.

Хоть немного предсказуемости. Защищенности. Спокойствия.

А что говорила Тесса про Эйдана? Он вроде бы разбил очки Ксандера? С чего бы Эйдану нападать на такого безобидного мальчишку, как Ксандер?

Блин, ежу понятно. Может, обоим близнецам нужна помощь. Но теперь Бек впервые признал, что помощь нужна и ему самому. Срочно.

Он нашарил в кармане телефон, нашел видео, которое загрузил вчера. Он включил ролик, стал смотреть и в процессе понял, что, может быть, Тесса права и в каком-то смысле это видео говорит в его пользу, изображает его не как какого-нибудь скользкого извращенца средних лет, а как недотепу, безобидного и бестолкового. Но те же кадры, показывавшие его самого, его большую волосатую задницу и болтающееся пузо, жалкую браваду на заросшем лице типа «я твой бро», его тщетные попытки приосаниться, когда он оборачивал полотенце вокруг бедер, втянуть живот и распрямить плечи (он-то представлял, что плечи у него еще могут распрямиться, а живот стать плоским) – почему-то именно этот образ больше, чем все, что Бек испытал во взрослой жизни, гудел у него внутри, как низкий мощный пульс электронной бас-гитары, единственной струной которой был он сам. Он был длинным гулким нервом, натянутым, напряженным, готовым вот-вот порваться. Бек ощущал приближение момента разрыва, но у него не было сил ничего предотвратить.