8 апреля. Вчера утром, делая записи в журнале, я надеялся, что можно будет спокойно держаться у края льдины, пока не стихнет ветер и не наступит ясная погода, а затем, найдя проход, продвинуться ближе к чистой воде. Но удержаться не удалось: закраина льда обломалась, и мы стали дрейфовать. Некоторое время пришлось потратить на то, чтобы втащить обратно на корабль лодки и собак. К несчастью, пять собак так и не удалось поймать. Затем как можно быстрее поставили руль и подняли паруса, и примерно в три часа дня корабль быстро пошел на восток. Но за ночь лед сомкнулся, и утром почти нигде не было видно разводьев.

Вчера мы видели трех медведей, глупыша и овсянку, а сегодня к нам подошел на расстояние 150 ярдов превосходный представитель медвежьего семейства, и наши охотники его застрелили. Едва ли правильно относить полярных медведей к сухопутным животным: они встречаются здесь в изобилии на расстоянии 120 миль от ближайшей суши, на сильно разреженном битом льду, который беспрерывно уносит в Атлантику со скоростью 12–14 миль в день. Оставаться на таких льдинах означало бы для медведей гибель, если бы они не были почти земноводными существами. Для охоты за добычей у них основную роль играет нюх. Медведи постоянно перебегают так, чтобы оставаться в положении, перпендикулярном ветру и против него, поэтому тот же инстинкт, который руководит их поисками добычи, служит также и иной очень важной цели — он подсказывает зверю, где находится суша и более крепкий лед.

Я заметил, что верхняя часть передних лап у мишки всегда стерта. Петерсен объяснил, что, собираясь захватить тюленя врасплох, медведь сгибается, свернув и поджав передние лапы, и бесшумно подкрадывается к жертве, перебирая только задними лапами. Лишь приблизившись на расстояние нескольких ярдов, зверь бросается на ничего не подозревающую жертву, будь она в воде или на льду.

24 апреля. Днем дул крепкий юго-восточный ветер со снегом; погода хмурая. Ветер заметно стих, когда примерно в восемь часов вечера к нам подошла зыбь. Сейчас десять часов: длинная океанская волна уже поднимается на пять футов над поверхностью моря, подбрасывая остатки льда, лежащие толстым слоем один на другом. Льдины ударяются о борта судна со зловещим ожесточением. И все же нам радостно снова встретиться со старой знакомой — океанской волной! Давно мы ее не видели, а в изоляции так радостно приветствовать старого друга. Думается, если бы «Фокс» был так же прочен, как и его ледяные соседи, он с искренней радостью сам принял бы участие в ледовом турнире, а не ограничивался бы, как сейчас, громкими жалобами на свои страдания. Все крупные ледяные поля разбились теперь на множество малых льдин, и я сверху радостно наблюдал за этим процессом.