ОСВОБОЖДЕНИЕ

26 апреля. Мы в море! Где найти слова, чтобы описать события последних двух дней?

Ночью в субботу 24 апреля я вышел на палубу, намереваясь большую часть ночи провести за наблюдением, чтобы решить, что делать дальше. Волнение усилилось. Наверное, волна добиралась до нас несколько часов, ибо валы становились все выше по мере того, как льдины дробились на мелкие куски. За короткое время осталось лишь несколько льдин величиной с палубу, большинство же не достигало и половины этого размера. Мне было хорошо известно, что у кромки пакового льда море обычно бурлит и таит опасности. Но ветер стих, а у нас еще оставалась в запасе сила пара. Поэтому я принял решение при первой возможности выйти из льдов.

Вскоре после полуночи поставили паруса и наш корабль стал медленно прокладывать себе путь на восток. В два часа утра в воскресенье мы пошли под парами, ибо ветер прекратился. К восьми часам мы уже значительно продвинулись на восток. Волнение усилилось, валы вздымались на 10 футов над поверхностью моря. Льдины с чудовищной силой ударялись о корабль, и нам пришлось неукоснительно держаться перпендикулярно волне. Мы медленно обошли небольшой айсберг высотой 60–70 футов. Волны несли ледяную гору вперед через пак, но за айсбергом оставалась узкая полоса воды, достаточная для того, чтобы волны разбивались о его утесы, а сильные фонтаны брызг падали даже на его вершину.

За день не произошло никаких перемен, если не считать, что снегопад прекратился и туман рассеялся. Постепенно волнение усиливалось, и валы накатывались все быстрее. Часто льдины смыкались так плотно, что мы с большим трудом продвигались вперед, несмотря на крепчавший попутный ветер. В паке было много высоких торосов и громадных обломков айсбергов. Натолкнуться на них было равносильно немедленной гибели. К пяти часам лед разредился, и впереди виднелись разводья. Мы ускорили ход, благодаря чему реже подвергались ударам, которые, правда, стали сильнее. Наконец мы добрались до такого места, где можно было обойти самые большие льдины. В восемь часов мы вышли из коварного пака и, быстро миновав дрейфующие льдины, оказались в открытом море. Машины были остановлены, и Брэнду дали отдых после непрерывного 18-часового дежурства. Ведь, кроме него, у нас больше не было машинистов.

В течение всего дня я дрожал за сохранность руля и винта. Лишись мы того или другого даже на полчаса, катастрофа была бы неизбежной.

Носовая часть у нас сильно укреплена и обеспечена солидной наружной обшивкой из железа, а форштевень такой острый, что льдины, которые непрерывно бросает волной на стремящийся вперед корабль, теряют свою разрушительную силу. Они ударяются о корабль под углом, но и от этих ударов все содрогается, начинают звонить колокола, а люди едва не падают с ног. Нередко машины останавливались из-за того, что винт застревал во льду. Однажды пришлось ждать несколько минут, пока винт снова не пришел во вращение. Какими жуткими были эти минуты!