При любом разумном рассмотрении ураганы Катрина и Рита представляли собой неординарные события. Но хотя Хантер был готов обвинять в потерях Deutsche Bank непредвиденные крайности, он был счастлив, когда непредвиденные крайности сделали его героем. Мэоунис все сильнее влюблялся в своего звездного молодого сотрудника. Казалось, он считал Хантера трейдером конвертируемого арбитража, только в другом пространстве. Он добивался прибылей с наименьшим риском. Не было ни малейшего шанса, что цены на зимний газ упадут ниже цен на летний, поэтому потенциальные потери представлялись весьма ограниченными¹⁰. Отдел рисков Amaranth только укреплял уверенность Мэоуниса: в какой-то момент член команды по рискам, ведущий вопросы природного газа заверил Мэоуниса в том, что он в жизни не встречал лучшего товарного трейдера, чем Хантер. Хантеру не составило большого труда уговорить Мэоуниса разрешить ему перевести семью и трейдинговую группу в его родной Калгари. На работу в канадский офис он ездил на «феррари», хотя иногда снежная погода вынуждала его пересесть на «бентли».

В первые месяцы 2006 года успешное управление Хантера продолжилось. В период с января до конца апреля его сделки принесли порядка 2 миллиардов, вновь составляя почти всю деятельность Amaranth. В то время когда средний мультистратегический хедж-фонд поднялся с начала года на 5 %, Amaranth был по крайней мере в шесть раз выше. Мэоунис начал говорить, что, хотя он и не напал на золотую жилу в статистическом арбитраже, он открыл другое не менее мощное секретное оружие¹¹. И все же для некоторых продвинутых наблюдателей экстраординарные доходы Хантера были причиной для беспокойства. Хантер никак не мог зарабатывать такое количество денег, не рискуя по-крупному. Кроме того, был еще один серьезный повод задуматься. С ростом новых альфа-фабрик капитал хедж-фондов, направленный на торговлю энергоресурсами воспарил с отметки 5 миллиардов в 2001 году до более 100 миллиардов в 2006-м. На торгах было не протолкнуться. Благодаря такому притоку капитала любая стратегия, казавшаяся энергетическим специалистам хедж-фондов разумной, была практически обречена на успех. Но она могла и прогореть, если массовое движение повернуло бы вспять.

Казалось, в случае с Хантером происходила крайняя версия этого феномена. Его прибыли достигались за счет веса его собственных денег. Amaranth позволял ему наращивать собственные позиции в этом сегменте рынка. К концу февраля Хантер держал на Нью-Йоркской товарной бирже умопомрачительные 70 % газовых фьючерсов на поставки ноября 2006 года и около 60 % контрактов — на январь 2007-го. Посредством этих внушительных позиций Хантер ставил на то, что ноябрьский газ в цене упадет, а январский — вырастет, и пока он агрессивно повышал ставки, его замысел мог реализовать себя. В конце концов, не было очевидным, что его стратегия приносила деньги, потому что на его стороне были основные фундаментальные показатели рынка. В начале 2006 года добыча газа восстановилась от разрушительных последствий ураганов, и мягкая зима снизила спрос на газ настолько, что в апреле объемы газовых запасов почти на 40 % превышали средний уровень последних пяти лет. В силу данных обстоятельств тем более трудно объяснить успех ставок Хантера на летне-зимнюю разницу, если только не посмотреть на поразительный рост его позиций. Примерно к концу апреля Amaranth держал почти 100 тысяч контрактов NYMEX, или более 40 % всех незакрытых контрактов за все месяцы на бирже. Хантер был инерционным трейдером, торговавшим на собственной инерции¹².