В субботу утром толпы инвестиционных банкиров слетелись к офису Amaranth в Гринвиче: они заполонили парковку модными автомобилями и уничтожили запасы сладостей в буфете фонда. Команды старательных аналитиков озабоченно переговаривались с боссами в их загородных домах. Тем временем позиции Amaranth несли серьезные кровопотери в торгах после закрытия. Поступило предложение от Goldman. Затем поступило предложение от Merrill Lynch. И ранним утром в понедельник Amaranth считал, что располагает сделкой для стабилизации компании через продажу части своих активов Goldman. Казалось, сценарий Long-Term Capital повторялся. На воздух взлетел очередной любивший рискнуть хедж-фонд. Истеблишмент с Уолл-стрит приготовился подобрать кусочки.

Мэоунис знал, что ему нужно скорее рассказать новости о предложении Goldman Sachs. Нью-Йоркская товарная биржа должна была вот-вот открыться. Уже каждый товарный трейдер в мире слышал о бедственном положении Amaranth и готовился к сезону охоты на газовые позиции Хантера. Мэоунис разослал письма своим инвесторам, сообщая, что Amaranth потерял половину капитала, которым управлял на пике, но заверил их в том, что сделка, способная внести свежую струю, была «почти заключена».

Тем самым утром понедельника в Чикаго Кен Гриффин, босс мультистратегического фонда Citadel, занимался на эллиптическом тренажере. Устройство было снабжено мониторами, чтобы он мог следить и за новостями и за e-mail. Во входящих появилось сообщение от Скотта Рафферти, главы отдела отношений с инвесторами Citadel. В письме говорилось, что Amaranth упал на 50 %. Секунду-другую цифра вертелась в голове, Гриффин продолжал давить на педали, думая «этого не может быть». Потом он остановился и поспешил к телефону. Он должен был поговорить с Рафферти.

«Пятьдесят? — спросил Гриффин. — За какой период?»

«За месяц», — ответил Рафферти.

Гриффин вспомнил о том, что Винни Маттоне сказал Меривезеру, когда рушился Long-Term Capital. Если вы упали на 50 % — вы уже не подниметесь.

Тем временем в Гринвиче Мэоунис организовал конференц-связь, чтобы окончательно решить сделку с Goldman. Но когда обе фирмы начали разговор вместе с официальными лицами из NYMEX, клиринговый брокер Amaranth, J. P. Morgan торпедировал проект. Брокерский отдел J. P. Morgan одалживал фирме деньги для финансирования ее торгов по газу, удерживая фьючерсы как гарантию. Теперь, когда ценность этой гарантии была сомнительной, банк сомневался в выплатах. Закон давал J. P. Morgan право преследовать активы Amaranth в процедуре банкротства в суде и даже получить назад активы, приобретенные у Amaranth другими фирмами, пока фонд тонул. С точки зрения Goldman, угроза изъятия создавала непреодолимую преграду: достаточно сложно было оценить газовый портфель Хантера в условиях суматохи на рынке, но юридическая неуверенность ставила сделку в разряд немыслимых. Goldman потребовал с Morgan обещания не преследовать активы в суде. Morgan заартачился и сделка застопорилась.