Чэйнос ответил на звонок, продолжая идти по Медисон-авеню.
«Привет, Джим, это Алан Шварц».
Чэйнос понял, что с ним говорит исполнительный директор Bear Stearns.
«Привет, Алан», — ответил он.
«Джим, мы очень дорожим твоей компанией и благодарны, что ты остался с нами. Не мог бы ты подъехать завтра утром на студию CNBC, на программу Squawk Box, и заявить, что ты по-прежнему являешься клиентом банка, хранишь там деньги, доверяешь нам и уверен, что все у нас в порядке».
Чэйнос задумался. Bear Stearns не раз выступал с публичными жалобами на спекулянтов, играющих на понижение, а теперь первое лицо банка обращается к одному из них за помощью. Кролик просит питона о защите!
«Алан, а откуда мне знать, как у вас идут дела? Неужели у вас действительно все в порядке?»
«Джим, утром в понедельник мы отчитаемся о рекордной прибыли».
«Алан, ты что, из меня инсайдера сделать хочешь? — воскликнул раздраженно Чэйнос. — Я тебя не просил давать мне эту информацию, и в любом случае она не кажется мне такой уж верной. Насколько я понимаю, клиенты выводят средства со своих счетов, и денег у вас становится все меньше».
«Да, в некотором роде ты прав, но у нас все будет хорошо».
Чэйнос отказал Шварцу в его просьбе. Учитывая, что Чэйнос был самым заметным инвестором на Уолл-стрит, играющим на понижение, его публичное заявление могло бы повысить доверие к Bear Stearns. Однако он не собирался рисковать собственной репутацией и поручаться за банк, который мог в любой момент пойти ко дну. Кроме того, на следующий день, в семь часов утра, Чэйнос улетал в отпуск на Багамы. Он продолжил свой путь, и вскоре дошел до ресторана Post House, сразу за Мэдисон-авеню, где отужинал вместе с Бернстайном и пятью партнерами из Kynikos.
Предложение Шварца с самого начала возмутило Чэйноса, а на следующий день возмущение переросло в безудержную ярость. В половине седьмого утра в пятницу, когда в эфир вышел выпуск Squawk Box, поползли слухи, что ФРС ведет переговоры о спасении Bear Stearns. После того как хедж-фонды закрыли свои маржинальные счета, доверие к банку резко упало и началось традиционное бегство вкладчиков. Накануне вечером Шварц прекрасно знал, что его банк обречен, и, несмотря на это, пытался заманить Чэйноса на телевидение. «Этот чертов ублюдок пытался меня подставить», — вспоминал позднее Чэйнос2.
По разговору между Чэйносом и Шварцем можно понять, насколько изменились отношения между банками и хедж-фондами. Еще в 1994 году Bear Stearns потопил один непокорный хедж-фонд под названием Askin Capital, доведя его до банкротства и захватив добрую часть принадлежащих ему активов. В 1998 году Bear Stearns подписал смертный приговор другому хедж-фонду — Long-Term Capital Management, отказавшись покрывать его убытки и участвовать в плане спасения, предложенном ФРС. Однако в 2008 году все перевернулось с ног на голову. Смертный приговор был подписан уже самому Bear Stearns, реальная власть перешла к хедж-фондам, а по Уолл-стрит ходили зловещие истории о том, как фонды злоупотребляют ею. Автор одной статьи в Vanity Fair, ярко живописующей фиаско Bear Stearns, разделяет представление о том, что банк стал жертвой заговора хедж-фондов. Ссылаясь на неподтвержденные источники, он пишет о том, как в следующее воскресенье после банкротства главари шайки собрались за завтраком, чтобы отметить кончину Bear Stearns и наметить план очередной атаки — на этот раз на Lehman Brothers. Один из топ-менеджеров Lehman Brothers якобы слышал, что завтрак состоялся в Four Seasons Hotel и спекулянты заказали себе салат «мимоза» и несколько бутылок шампанского «Кристаль» за 350 долларов, желая выпить за свою победу3.