Он так заливался смехом, что я стал бояться, как бы у него не случилось приступа астмы.

– Ты, наверное, все животики надорвал, когда понял, что это крендели горят.

Я начал смеяться тоже. Ну да, я сообщил в газету о горящей тележке с кренделями. И что с того? Не сказать, что это потеря, если благодаря ей мне удалось рассмешить такого прекрасного парня, как Спортсмен. Теперь мы оба хохотали, согнувшись пополам, лупя друг друга по спинам и колотя руками по барной стойке, и когда я лупил по спине Спортсмена, она от стойки ничем не отличалась. Такой же массивный дуб. Тверже твердого.

Когда Спортсмену удалось наконец перевести дух, когда он вытер глаза и хлебнул пива, то велел мне расслабиться. Расслабься, пацан, просто, черт возьми, расслабься. Промашки случаются, случаются промашки. В армии он случайно подорвал вертолет. Да ладно, сказал я. Клянусь, подтвердил он. Они учились стрелять из гранатомета, и эту штуку заклинило. Спортсмен потряс гранатомет, и тут раздался свист – оружие выстрелило. А рядом на площадке стоял пустой вертолет.

– Бум! – сказал Спортсмен. – До сих пор должен дядюшке Сэму за него шесть миллионов.

Однако пришло время покончить с посторонними темами и переключиться на ту единственную, которая имела значение, на главное событие вечера – софтбольный матч. Игроки собрались вокруг Спортсмена, чуть ли не повисли на нем, как украшения на рождественской елке, а он взялся пересказывать ход игры. Кто-то сделал ему комплимент по поводу великолепной работы ловушкой на третьей базе. Второе пришествие Брукса Робинсона, сказал другой. Да ну, фыркнул Спортсмен с напускной скромностью. Гораздо больше, чем маневры на поле, его порадовал забавный эпизод со Стивом. После нескольких хоум-ранов, когда все мячи приземлились в пруду за оградой, Спортсмен крикнул Стиву:

– Мячи кончаются, придется вылавливать их из пруда – ты швабру захватил?

– Не-а, – ответил Стив, – она придет попозже, с детьми.

Стив говорил про свою жену, Джорджетту, урожденную Залески. Спортсмену пришлось объявить тайм-аут, пока они со Стивом не отсмеются.

Я оставил Спортсмена и вернулся назад к генералу Гранту. Он был занят беседой с инвестиционным банкиром в синем костюме в елочку, мужчиной лет пятидесяти, процветающего вида, с седоватыми усами, которые тот словно специально отрастил, чтобы гармонировали с его черно-белым галстуком. Оба они курили сигары и обсуждали Войну за независимость, и я подумал, что эта тема возникла из-за сходства генерала Гранта с собственно генералом Грантом. Однако оказалось, что Банкир – фанат той войны. Он рассказал нам с генералом Грантом малоизвестные подробности про Шайло, Антьетам и Геттисберг. И добавил, что в молодости Линкольн управлял баром и спал там же, в подсобке.