Они расстались — Оксана побежала в подъезд, а Петр, проводив ее взглядом, медленно направился домой. Он был настолько счастлив, что шел низко опустив голову, из-за чего постоянно наталкивался на прохожих, извинялся и улыбался рассеянно-лунатической улыбкой. При этом буквально через каждые двадцать метров он тщательно ощупывал тот карман мундира, в котором лежал заветный листок из ученической тетради…

На следующий день Петр не стал звонить просто потому, что испугался: а вдруг она передумает и не захочет с ним встречаться? Вместо этого, за полчаса до последнего звонка, он уже прогуливался по дорожке напротив школы, нетерпеливо поглядывая сквозь металлический забор на знакомые двери и выкуривая одну сигарету за другой. Никогда в жизни он еще так не волновался — даже перед своим первым прыжком с парашютом!

Оксана вышла вместе с уже знакомыми ему подругами и, заметив его, сдержанно улыбнулась. Это здорово подбодрило заметно побледневшего Петра, который больше всего на свете боялся, что она засмущается или рассердится и не захочет с ним разговаривать.

Подойдя ближе, подруги поздоровались первыми, с любопытством рассматривая его во все глаза, после чего простились с Оксаной и оставили ее наедине с Петром.

— Давно ждете? — весело спросила она.

— Нет. — Он покачал головой. — Просто я, как и вчера, случайно шел мимо, вот и подумал…

— А вот и врете! Я сижу у самого окна и видела, что вы ходите здесь начиная с половины второго!

— Да, правда, — смутился Петр, — но знаете, Оксана, мне так захотелось увидеть вас снова, что я не мог… Ну, в общем… Да, что мы стоим? — спохватился он. — Пойдемте, я вас провожу.

Они медленно направились к ее дому, разговаривая о знакомых учителях. Идти было совсем близко, и через десять минут они вновь оказались у подъезда.

— А может, мы еще встретимся сегодня вечером? — наконец-то осмелился спросить Петр.

— Вообще-то мне уроки надо делать, — озабоченно сказала Оксана, но, заметив его мгновенно опечалившееся лицо, тут же весело добавила: — Да ладно, бог с ними, с уроками, я пошутила. Подходите часа через три к моему дому. Сможете?

— Конечно! — пылко заверил Петр.

С этого момента почти все оставшиеся до конца его отпуска дни они стали проводить вместе. Петр ухаживал за Оксаной самым трогательным образом — постоянно дарил цветы, водил в кино и кафе, рассказывал о своей службе и при этом ни разу не позволил себе проявить самую малейшую инициативу, которая могла бы быть воспринята как «покушение на невинность». Он все никак не мог поверить в то, что такая чудесная, юная и симпатичная девушка может испытывать к нему не только дружеские чувства, поэтому боялся вспугнуть ее внезапным проявлением откровенного вожделения. И лишь в последний день отпуска, когда они уже обменялись адресами и договорились переписываться, он отважился поцеловать ее в нежно-бархатистую щечку.