Как и раньше, к общей сумятице добавлялся религиозный вопрос. С помощью конкордата 1801 г. Наполеон купил мир с церковью, но он вскоре оказался в опасности. К 1809 г. споры с Пием VI о границах папской власти привели к аннексии Рима и Папской области. Начала раскручиваться спираль репрессалий и контррепрессалий, которая завершилась отлучением Наполеона от церкви, заключением Пия в тюрьму[280] и кризисом французской церкви. Насколько эти события были связаны с растущим беспорядком — вопрос спорный (духовенство в целом не проповедовало вооружённое сопротивление, а в народе инакомыслие обычно выражалось в форме участия в пиетистической традиционалистской секте, petit eglise), но вполне возможно, что растущая сумятица способствовала распространению беспокойства и неуверенности даже среди «знати». А то, что «знать» отворачивались от империи, почти не подлежит сомнению. Пока что открытой политической оппозиции не было. Хотя заключение папы в тюрьму подействовало как стимул оживления роялизма, следствия этого были не очень серьёзными. Правда, кризис привёл в 1809 г. к созданию нового тайного роялистского общества, Chevaliers de la Foi[281], но, если не считать пропаганды, его деятельность оставалась ограниченной заговорщичеством «плаща и шпаги» самого несерьёзного характера. Другие роялисты нашли общий язык с недовольными республиканцами, что было более практично и привело к тщательно разработанному заговору, направленному на организацию восстания в Тулоне и Марселе, причём эти планы были полностью раскрыты только зимой 1812–1813 гг. А самым драматичным стало дело генерала Мале (Malet)[282] в октябре 1812 г., когда горстка заговорщиков чуть не организовала в Париже временное правительство. Хотя всем этим занималось ничтожное меньшинство, тот факт, что «знать» в подавляющем большинстве не принимала участия в активной оппозиции империи, совсем не говорит о том, что она была её ревностным сторонником. На самом деле многие представители «знати» старательно делали всё от них зависящее, чтобы сохранить непричастность к её деятельности, вдобавок к концу 1812 г. обычными стали сообщения о том, что даже должностными лицами режима, в общем, чаще движут своекорыстные интересы, а не преданность императору. Другими словами, «гранит», на который некогда опирался Наполеон, всё больше и больше превращался в зыбучий песок.

Катастрофа в России

Катастрофа в России

Хотя власть Наполеона во Франции, а на самом деле и в остальной части Европы, была хрупкой, ей пока что ничего серьёзно не угрожало. Эту ситуацию изменила имевшая разрушительные последствия русская кампания 1812 г., и именно события этой кампании породили миф о том, что Первую империю уничтожила «народная война». Однако на самом деле на этот довод трудно опираться. Расчёт Наполеона на победу в России строился единственно на уничтожении основной массы русской регулярной армии, сохранив при этом достаточную силу, чтобы вынудить Александра заключить мирный договор (поскольку вооружение крепостных крестьян и формирование из них настоящего народного ополчения, с политической и социальной точки зрения, представлялось совершенно немыслимым). На практике из этого следовало, что победы удастся добиться, как планировал Наполеон, относительно недалеко от границы, так как поход в глубь страны неизбежно привёл бы к таким потерям, которые в конечном счёте сделали бы вторжение совершенно бессмысленным. Если победа русских действительно была обусловлена участием народа в войне, то, следовательно, надо доказать, что оно сыграло основную роль в отсутствие нового Фридланда где-то на западной границе.