– Борис, благодарю вас и Романа. Сверху и в самом деле все так необычно и красиво! Кажется, увеличенную карту разглядываешь.

– Рад, что вам понравилось. Вы тут подождите чуток, сдам пушнину, помогу устроиться.

Когда машина с мехами отъехала, Корней огляделся. Перед ним приземистое здание аэропорта, рядом несколько «Аннушек» и вертолет. Метрах в ста от взлетной полосы темнело море, обрамленное лентой припая. Бриз нес оттуда запах йода.

Поселок, состоящий в основном из двухэтажных зданий, тянулся длинной улицей с другой стороны. В центре возвышались два внушительных строения. Видимо, больница и школа. Вместо тропинок – деревянные мостки. Где-то тарахтела дизельная электростанция. Между домами трубы тепло-водоснабжения, запрятанные в дощаные короба. У котельных горы угля и шлака. Снег вокруг них черный от угольной пыли.

«Эх! – невольно подумал Корней, – как все-таки чисто и красиво там, где нет людей!»

За улицей начиналась тундра, упирающаяся в лысые сопки с заплатами снега. На берегу на опорах из китовых ребер с десяток больших и малых байдар[99]. «Ставят повыше, дабы собаки моржовые шкуры не погрызли», – догадался скитник. Отдельно четыре больших вельбота, подпертых деревянными столбиками. Там же причал для морских судов. Возле него зиял еще не обшитый моржовыми шкурами, ребристый остов новой байдары.

Во время войны поселок в бухте Лаврентия был важнейшей перевалочной базой для доставляемых из Америки товаров по так называемому «ленд-лизу». Для их переброски от причала к аэродрому была проложена узкоколейка. (Судя по заржавевшим рельсам, ею давно не пользуются.) Здесь же осуществляли дозаправку самолеты, перегоняемые на фронт.

В стороне от пирса стояли катеры, судя по серой окраске, военные. Обдуваемые ветрами, орошаемые постоянными штормами, снегом и дождями, они выглядели заброшенными: металл от морской соли проржавел, краска на бортах облупилась. Время от времени на реи садились чайки и, оставив очередную порцию помета, улетали.

На припае[100] сновала ребятня, ловившая через многочисленные продушины морских бычков. Костлявых, но чрезвычайно вкусных.

До Корнея наконец стало доходить: «А ведь я уже там, куда так стремился последние годы – на самом краю Матушки России! Дальше океан, где-то совсем близко Аляска. Место тут, конечно, не больно приветистое, но ведь главное не в этом. А в том, что я дошел, преодолев все трудности, туда, куда мечтал попасть многие годы».

Когда он это осознал, его охватила нервная дрожь и небывалая радость.

– Спасибо Господу Богу и моему покровителю Николаю Чудотворцу за эту милость! – шептал он, задрав голову, и, глядя в глубину неба, прокричал: – Отец, ты меня слышишь?! Я здесь! Я исполнил нашу мечту!