И теперь Корней не знал, чем еще заняться. Ему была в тягость царившая в поселке скученность, слякоть, угольная пыль. А до прихода «Арктики» еще не меньше месяца.

Скитник развернул свою замусоленную, потертую на изгибах карту и нашел на ней залив Лаврентия. Хорошо изучив ломаную линию его берегов, решил, вместо того чтобы маяться в ожидании парохода, ехать в Уэлен и поджидать «Арктику» там.

Когда бригадир вернулся с работы, Корней, несколько смущаясь, обратился к нему:

– Оттой, я вам всем очень благодарен за гостеприимство. Люди у вас хорошие, добрые, но хочу отправиться в Уэлен, чтобы по дороге посмотреть, как чукчи в стойбищах живут. В Лаврентии ведь даже настоящей яранги нет. До парохода еще долго, добраться успею. Думаю завтра выехать.

– Корней Елисеевич, я вас понимаю, только как вы через залив переправитесь? По берегу далековато. Бухта у нас языкастая – километров на шестьдесят в материк уходит, и берега крутые.

– Да как-нибудь, не привыкать.

– А знаете, что? Мы послезавтра опять на охоту идем. Вас на байдаре можем переправить.

– Спасибо, Оттой! Отличный вариант.

Чукчи. Уэлен

Чукчи. Уэлен

Волны с ленивым шуршанием накатывали на косу, заваленную темно-зелеными водорослями вперемешку с поплавками от сетей. Здесь особенно сильно ощущался запах йода. Байдара, подняв донную муть, мягко наехала на эту мешанину. Зверобои помогли Корнею выгрузить нарты, поклажу. Через полчаса собаки уже везли его по мшистой тундре.

Впереди на высоком берегу показались приземистые яранги Нунямы. Возле одной белело что-то, похожее на арку. К селению с моря подходила большая байдара. Смуглолицые рыбаки в брезентовых бушлатах и непромокаемых штанах из нерпичьей кожи спрыгнули в воду и, подхватив причальные концы, вытянули суденышко на берег. После чего стали переносить нерп и мешки с рыбой в ледник. Добытый ими огромный морж плавал, привязанный веревкой, сзади байдары. Из него торчала трубка, через которую в живот закачали воздух (чтобы туша не утонула).

Корней остановил упряжку и подошел к ним. Командовавший разгрузкой невысокий, черноволосый, ловкий в движениях, несмотря на почтенный возраст, бригадир приветливо улыбнулся:

– Еттык![105]

– И вам здравствуйте.

– Табацек на головочку ниту?

Корней достал из котомки пачку махорки.

– Угощайтесь.

Чукча вытащил из голенища костяную трубку, заправил ее и протянул пачку обратно.

– Нет, нет! Это вам. Я не курю.