Если в наши дни отправиться по Великому колесному пути, можно увидеть родники, озера и мечети, где во время своего ежегодного паломничества в Аджмер останавливался Акбар. Однако его религиозные и территориальные устремления лежали гораздо южнее. К концу правления Акбара владения Великих Моголов простирались от Гуджарата на западном побережье до Бенгальского залива на востоке и от Лахора до Центральной Индии. В день своего рождения могольские императоры взвешивались, а сложенные на другой чаше весов драгоценные камни, золото и серебро составляли подарок, который они считали достойным принять{743}. Сделанные из рубинов и пластин цельного нефрита гранаты, украшавшие столы императоров в Северной Индии, были могольскими вариантами османских килимов и изящного шелкового шитья. При дворе Великих Моголов вовсю царили роскошь и самоуверенность.

Когда в 1517 г. османы захватили Иерусалим, Мекку и Медину, для Моголов это было словно нож в сердце{744}. Придворные Моголов и османов были суннитами. Императоры из династии Великих Моголов и османские султаны поддерживали тесное общение: они отправляли друг другу письма, послов, дары и шпионов. У обеих этих культур были общие центральноазиатские корни (источником вдохновения для строительства в Самарканде гробницы Тамерлана, этого турецко-монгольского полководца, пленившего османского султана Баязида I в Ангорской битве в 1402 г., послужил Тадж-Махал), оба эти народа служили Аллаху.

Кстати, на полуострове почитали османских искателей приключений еще до появления Великих Моголов. Династии турок, известные тем, что в бою пользовались ружьями и мушкетами, завоевывали индийские города: один такой турок, Раджаб-хан, якобы построил в Сурате замок в турецком стиле.

Некоторые утверждают, что ученик Синана, Мимар Юсуф, принимал участие в конструировании ряда грандиозных могольских сооружений в Агре и Дели. При дворе обеих держав пели одни и те же избранные песни, сочинения таких мэтров, как персидский поэт Хафиз Ширази, а также поэт и музыкант Алишер Навои, писавший стихи на ныне мертвом языке Центральной Азии – чагатайском{745}. Путешественники той эпохи писали, что их поражало сходство стихов и мелодий – в залах Топкапы эхом отражались звуки покоев могольского Афганистана.

Учитывая, насколько терпимо относились друг к другу две державы, эта эпоха могла бы стать эпохой сотрудничества, эпохой смещения осей власти, когда Ближний Восток и Восточное Средиземноморье могли объединиться с Индийским полуостровом. Между тем в это время, с приближением тысячного года по исламскому календарю, могущественным исламским правителям пришлось бороться за место под солнцем и идти каждому своим путем. Великие Моголы и османские султаны кружили друг вокруг друга, словно холеные, породистые коты.