Давид набрал номер Михаль.

— Шалом, любимый.

— Привет, дорогая. Тебя куда завезли?

— В Иудейскую пустыню. Тут недалеко от Мёртвого моря.

— А нас в Негев. Но по ночам здесь не жарко. Приходится укрываться одеялом.

— Что ты уже умеешь?

— Много по сравнению с тем, что было раньше. Но практически ничего из того, что нам предстоит. Четыре месяца учений, представляешь?

— Ну, нас тут дольше двух месяцев держать не будут.

— И хорошо.

— А потом в разведывательное управление.

— Вау, так ты у меня разведчица.

— Только буду.

— Да куда ты денешься.

— От тебя никуда, Давид. Целую тебя.

— И я тебя. Пока.

Вскоре он потерял счёт дням. Физические нагрузки настолько возросли, что тридцатикилограммовый рюкзак уже не казался ему тяжёлым, и Давид легко взваливал его к себе на спину. Он поправился и возмужал, и тело его приобрело силу и стройность.

Ночные марш-броски становились всё длиннее и от пяти километров выросли до сорока. От роты требовалось с полной выкладкой преодолеть путь за определённое время. Приходилось идти быстро, почти бежать, а выбившихся из сил тащить под руки или на носилках, не снижая темпа. Двигались по пересечённой местности, поэтому случались травмы и вывихи. Таких клали на носилки, которых на роту давали четыре, а если всё было благополучно, на них несли бочонки с водой. Однажды Идан подвернул ногу, и Давид километров десять почти нёс его на себе. Военный врач потом за один день вернул его в строй и выписал таблетки — нога у него ещё болела.

Раза два в месяц его с Иданом по выходным дням отпускали домой. Лагерные попутчики на джипах и легковушках подбрасывали их в Беэр-Шеву на автовокзал, оттуда они с вещмешками и винтовками добирались до Иерусалима. Здесь они садились на автобус, Идан ехал через весь город до Оры, а Давид прощался с ним и сходил на бульваре Герцля возле здания Яд Сара. Он проходил мимо школы, в которой проучился двенадцать лет и через минут десять оказывался у входной двери. Дома к обеду собирались все. Дан работал у себя в кабинете, мама в спальне, забравшись с ногами на постель, писала свою статью, а Юваль в детской собирал из конструктора машину и строил ей гараж. Мама, услышав дверной звонок, соскочила с кровати и побежала открывать. А когда он зашёл, поднялась на цыпочки, чтобы обнять и поцеловать его в щёку.

— Какой ты стал мужик, просто красавец! — восхищённо сказала Мира. — Теперь я уверена, все должны пройти армию.

— Точно, мамочка, мальчики мужают, а девочки замужествуют.