— Хочу в боевые. Только, пожалуйста, не говорите моей маме.

— Молодец. Мы не скажем. Дети, вы хотите попрощаться?

— Да, — произнесла Михаль.

Она взяла Давида за руку и потащила за собой. Когда они оказались в стороне, она наклонила его голову и поцеловала в губы. Он прижал её к себе. Ещё вчера они лежали рядом в её постели, и он сказал, что после армии они обязательно поженятся. Подогнали автобусы. Давид услышал команду и, попрощавшись, поднялся в один из них. Он увидел маму, в нерешительности заломившую руку. Он сделал ей знак и она, заметив его через окно автобуса, улыбнулась и замахала рукой в ответ.

Автобус двигался по шоссе на юг в большой учебный центр сухопутных войск, расположенный в пустыне Негев. Ребята сразу начали знакомиться, и салон заполнился гулом молодых голосов. Рядом с Давидом сидел Идан, парень с большой чёрной бородой из мошава[28] Ора, разбросанного на склоне живописной горы к западу от Иерусалима. Отец его выращивал кур и занимался производством яиц и надеялся, что Идан продолжит его дело.

— Не лежит у меня к этому душа, — вздохнул он. — Есть ещё два младших брата и сестра. Они могут набраться опыта у родителей и присоединиться к семейному бизнесу.

— А что собираешься делать после армии? — спросил Давид.

— Пока не решил. Но у меня будет время подумать. Говорят, служба в армии хорошо выправляет мозги. Главное в жизни — не ошибиться в выборе профессии.

— Ты прав. Я тоже ещё не определился. Я пока лишь точно знаю, чем заниматься не буду.

Так они сидели, беседуя и посматривая на проносящиеся за окном невысокие горы, холмы, поля и перелески. После Беэр-Шевы пейзаж изменился, и пустыня слева и справа от дороги распластала свои безмерные просторы.

— Холодно нам здесь не будет, — съязвил кто-то рядом с ними.

— В Израиле холодно может быть только на Хермоне, — послышалось из дальнего угла.

— Ребята, как же нам повезло со страной, — произнёс кто-то с иронией и автобус взорвался хохотом.

В учебный лагерь Цеелим, расположенный возле одноимённого кибуца, прибыли к обеду, о чём можно было судить даже без часов: ребята проголодались и некоторые из них вынули из вещмешков и стали есть запасённые ещё утром дома бутерброды. Здесь было явно теплее, чем в Иерусалиме. Давид ощутил это, когда автобус въехал в ворота, и он

спустился на жёлто-серую каменистую землю. К ним подошла девушка, нашивки на одежде которой указывали на её офицерское звание, и, дав краткие указания по поводу дальнейших действий, повела всех в столовую — строение из древесно-стружечных плит, заставленное длинными деревянными столами и лавками. Обед не отличался разнообразием, но оказался на удивление вкусным. Парни ели с аппетитом, шутливо сетуя на голодную армейскую жизнь. Потом все потянулись к вещевому складу. Сверхсрочник бросил на Давида опытный взгляд и положил перед ним свёрток армейской одежды.