Производство мёда на Кавказе также было развито в значительных количествах. В Российской империи, только на территории Кавказа получение мёда носило промышленный характер. По приблизительным расчётам там располагалось более 1, 5 млн. ульев[1670]. В 1896 году в Грозненском округе насчитывалось 17 705 ульев[1671].
По свидетельствам знатоков, кавказская пчела, в отличии от российской, почти не кусалась, отличалась «незлобливостью и кротостью». Мёд из Терской области был ароматен, нежен и в нём почти не было той остроты, которая была при повышенном содержании муравьиной кислоты. Терский воск также отличался своими достоинствами: лёгкостью, зернистостью и отсутствием смолистых веществ. Он не уступал по своим качествам алтайскому пчелиному воску. Мёд и воск скупали у населения приезжие «шабаи», а затем они его сильно разводили всякими примесями и пускали в продажу[1672].
В 1873 году пчеловоды области получили 11 тыс. пудов мёда и около 3 тыс. пудов воска, что составляло 160 тыс. рублей годового дохода. В Чечне, в горной зоне, пчеловодство было сосредоточено преимущественно в селениях: Шатой, Борзой, Варанды и других. По данным за 1873 год, в Веденском округе пчеловодством занималось до 200 хозяйств, имевших 2795 ульев-сапеток. Через 3 года (1876 год) число жителей, занимавшихся данным промыслом, составляло уже 320 человек[1673]. В 80-х годах XIX века пчеловодство процветало в селениях Цацан-Юрт, Алхан-Юрт, Куллары, Валерик и особенно в Ачхой-Мартане. В отдельных чеченских хозяйствах было по 100 и более ульев[1674]. Чеченцы занимались пчеловодством в значительно большем размере, чем кабардинцы, осетины и кумыки. Особенно пчеловодство было развито в предгорной полосе Чечни[1675].
Наступление капитализма коснулось также и пчеловодства. Производство мёда и воска постепенно сосредотачивалось в руках сельской буржуазии. У Якорсаева из Шами-Юрта было 100 ульев, у Гочаева Тейсурко из Ачхой-Мартана — 140 ульев, у Айдемирова Хассау из Ножай-Юрта 100 ульев. Скупщики выкупали по низким ценам у владельцев мёд и воск и переправляли его на рынки для перепродажи[1676].
Наравне с земледелием в регионе было хорошо развито и скотоводство. Окончание войны и предпринятые царизмом меры по ослаблению экономических санкций в отношении вайнахских так называемых немирных горцев привели к некоторому оживлению животноводства в регионе. Ландшафтно-климатические и исторические условия, традиционные институты хозяйствования народов Северо — Восточного Кавказа, распространение торгово-рыночных отношений способствовали развитию скотоводства в Терской области. В пореформенный период, по количеству крупного рогатого скота к количеству населения, Терская область занимала первое место на Кавказе. По количеству же лошадей и овец она уступала первенство Ставропольской губернии[1677]. В 1875 году в Терской области насчитывалось: лошадей — 110 866 голов, крупного рогатого скота — 516 368; овец и коз — 1 191 455; буйволов — 26 617; свиней — 37 513 голов. По отношению ко всему населению, на каждые 10 человек приходилось: 2 лошади, 10 голов крупного рогатого скота, овец и коз более 22 голов. В Терской области также существовала специализация различных регионов по производству скота[1678]. Чеченское население специализировалось на земледелии, однако, когда крохотные участки земли перестали обеспечивать людей прожиточным минимумом, чеченцы вынуждены были более пристальное внимание уделять животноводству, дававшему возможность выпасать скот на общественных пастбищах[1679]. Содержание скота приносило людям: 1)молоко; 2)приплод, мясо, шерсть; 3)рабочую силу; 4)навоз, употребляемый на кизяк; 5)навоз и золу от кизяка, для удобрения земли. Кавказская трава и горные пастбища давали возможность получать безукоризненно высокие сорта молока, сыра и масла, которые могли стать конкурентоспособными даже на мировых рынках[1680]. На Кавказе телят никогда не резали, а оставляли их до конца дойного периода. Мясо и шерсть, полученные в Терской области, охотно раскупались в соседних регионах и даже поступали на крупнейшие ярмарки России.