Занятие торговой деятельностью требовало от купца постоянного перемещения по разным населённым пунктам и общения с представителями многих этносов. В условиях военно-народного управления, жёсткого паспортного режима у коренных жителей Терской области практически на каждом шагу их предпринимательской деятельности возникали преграды.

Только для того, чтобы получить паспорт горец должен был прежде всего заручиться общественным приговором своего села, удостоверяющим нравственную благонадёжность просителя и отсутствие препятствий на отлучку его из сельской среды. С этим приговором проситель должен был отправиться к начальнику участка (иногда вёрст за 50–100) и получить у него удостоверение о неимении тех же препятствий; затем он обязан взять справку из горского словесного суда о своей несудимости и не нахождении в данный момент под судом и следствием; и уже только при наличии всех этих «удостоверений» и «справок» он мог рассчитывать на получение из управления паспорта и разрешения на временную отлучку из родного села. И все эти хлопоты обходились для просителя недёшево, что не для всякого из горцев было доступно[2175].

До преобразований 30 декабря 1869 года горцы Терской области свободно торговали по всей её территории, если получали право временно покинуть своё село. Однако, с начала 70-х годов XIX века для торговли в городах, слободах и станицах области власть стала требовать торговые документы, на основании высочайше утверждённого 9 февраля 1865 года Положения «О пошлинах за право торговли». По этому Положению торговать разрешалось только с выдачей ежегодных особых свидетельств и билетов с уплатой в государственный доход пошлин. Единственным народом, для которого руководство сделало исключение из правил — были чеченцы. Начальник Терской области предоставил им 2-х летнюю льготу на торговлю в аулах Чечни без документов. Своё решение он объяснял тем, что торгующих чеченцев всего 50 человек, а это не принесёт ущерба казне и «торговля у них требует поощрительных мер»[2176].

Ещё в годы Кавказской войны многие русские военачальники отмечали склонность чеченцев к мирным занятиям и считали важным перенесение чеченской энергии из военной сферы в предпринимательскую деятельность. Временный генерал-губернатор Терской области, генерал-лейтенант Колюбакин отмечал: «Чеченцы представляют из себя народность сильную духом и телом, смышлёную, не лишённую предприимчивости, склонную особенно к торговле, гораздо меньше к ремёслам, пока не трудолюбивую, особенно в мужской половине, тем не менее имеющую перед собой хорошее и здоровое будущее, несомненно большее, чем все другие горские племена Северного Кавказа»[2177]. Властов, воевавший в Чечне также выделял чеченцев. В своей статье «Война в большой Чечне» он писал: «Чеченец весьма склонен к мирным занятиям, в особенности к торговле, которая, при врождённой его сметливости, обещает всегда хорошие барыши. — Деньги, вот главная пружина его деятельности. Занятия, обещающие ему выгоды, заставляет его всегда бросать оружие, которое он считает только средством для защиты. В чеченце встречаются черты редкого благородства и честности»[2178]. Некоторые военные, после подавления восстания 1877 года, приходили к выводу, что именно торгово — экономические успехи в крае не дали разрастись народному возмущению. Многим чеченцам было уже жаль расставаться с накопленным капиталом, выгодным социальным положением и экономическими льготами — из-за перехода на сторону восставших. Практичный разум брал верх над эмоциями — целые сёла отказывались пускать на свою территорию повстанцев[2179].