— Во имя Аллаха, что ты там все время бормочешь?
Вопрос Бадрии остался без ответа. Я смотрела на дворец, где началась история моей семьи.
Маруф повернул налево, затем направо, затем опять налево. Пробираясь по запруженным транспортом улицам, он проклинал каждую машину, которая возникала у нас на пути. Довольно часто мы видели стоящие у обочины танки и солдат с оружием. Они не были похожи на афганцев.
— Это иностранные солдаты, — пояснила Бадрия.
Возле солдат толпились мальчишки — совсем маленькие и постарше. Военные весело смеялись и свободно болтали с детьми.
— Это американцы? — спросила я.
— Не только. Их тут полно из разных стран: есть американцы, есть европейцы. Нам туда. — Бадрия показала на появившееся впереди трехэтажное задание.
— Ты всегда тут останавливаешься?
— Да. Приятное место. Тебе понравится.
Бадрия оказалась права. Мы свернули с шумной улицы в тихий переулок и подкатили к металлическим воротам.
— Надень паранджу, — шепнула Бадрия.
Я послушалась.
Маруф притормозил возле стоящего перед воротами охранника в голубой униформе и, опустив стекло, назвал имя Абдула Халика. В следующее мгновение мне показалось, что мужчины хотят пожать друг другу руки, но затем я заметила, как наш водитель сунул что-то в карман охраннику.
Деньги.
Я покосилась на Бадрию, но она либо не видела, как произошел обмен, либо считала это чем-то само собой разумеющимся.
Охранник открыл ворота, мы въехали во двор и двинулись по окружающей здание аллее. Никогда в жизни мне не приходилось бывать в таких больших домах, все три этажа — сплошной ряд высоких окон, похожих на сверкающие глаза какого-то зверя. Мы подкатили к главному входу в отель. Крыльцо украшали две массивные мраморные колонны, широкие ступени вели к стеклянной двустворчатой двери.
— Так здесь и проходят сессии парламента? — спросила я.
— Нет, глупая. Сессии парламента проходят в здании парламента, — рассмеялась Бадрия. Но я была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на ее высокомерный тон.