Новый мир вырос из страха. Ядерный век, порожденный извечным прометеевским стремлением человека обуздать природу, быстро отбился от рук и превратился в безудержную гонку вооружений, политики и штабные стратеги привыкли строить свои планы с учетом угрозы грибовидного облака. Появилось понятие «оверкиля», сверхубийство: компьютеры подсчитывали, при какой величине суммарных потерь человечество выживет, а при какой — погибнет. Все это похоже то ли на научную фантастику, то ли на кошмарный сон[403]. После 1945 года сверхдержавы ни разу не решились развязать большую войну — по той простой причине, что большая война стала бы для них самоубийством.

Все мы слышали о кубинском ракетном кризисе 1962 года. К моменту конфронтации в Карибском заливе СССР имел 2800 ядерных боеголовок, а Соединенные Штаты — 5500, плюс флот практически непотопляемых атомных подводных лодок с ракетами на борту. Стратеги и политики обеих сторон прекрасно понимали, что о прямом столкновении не может быть и речи. Куба не могла привести к ядерной войне. А Ближний Восток мог.

В 1972 году президент Ливии Муамар Каддафи тайно направил одного из своих ближайших помощников в Китай с простым и конкретным заданием: купить атомную бомбу. Премьер-министр Китая Чжоу Энь-лай со всемирно известной китайской вежливостью проинформировал майора Джалуда, что Китай атомными бомбами не торгует. В апреле 1973 года Мохаммед Хейкал, личный советник египетского президента Насера (Гамаль Абдель Насер умер в 1970 году, в 1973 году президентом Египта уже был Анвар Садат.) посетил генерала Пьера Галуа, отца французских «Force de Frappe»[404], имевшего репутацию одного из виднейших геосгратегов мира[405].

— Mon General,— начал Хейкел,— израильтяне нападают на наши города, разрушают школы и убивают детей[406]. Такое положение нетерпимо, и мы с ним покончим. (В этих словах содержался прямой намек на близость очередной ближневосточной войны.) Мы знаем о ядерных возможностях Израиля. В связи с этим я хотел бы задать вопрос: готовы они использовать свою бомбу в случае внешнего нападения или нет?

Генерал Галуа ответил без малейшего промедления:

— Атомная бомба это не оружие, а средство сдерживания.. Если вы попытаетесь вернуть себе то, что является вашим по праву[407], не угрожая существованию государства Израиль, они не прибегнут к бомбе. Но не пытайтесь сбросить Израиль в море.

Галуа оказался прав. Четвертый раунд арабско-израильского противостояния, получивший у арабов название «Бадр», а у израильтян — «война Йом Киппур», при всей своей ожесточенности не дотянул до ядерного порога. Это была ограниченная война, ограниченная как по поставленным целям, так и по продолжительности[408]. Прямым следствием четвертой ближневосточной войны стало то, что арабы впервые прибегли к своему «нефтяному оружию»[409].