Своеобразным прологом к будущему сражению стал, казалось бы, заурядный по своим масштабам эпизод. 13 сентября 1917 года в Ирбенском проливе подорвался на мине посланный на разведку эскадренный миноносец «Охотник». Командир, офицеры, унтер-офицеры и матросы георгиевские кавалеры не пожелали оставить эсминец и вместе с кораблем пошли ко дну, предоставив свои места в шлюпках молодым матросам. Вместе с офицерами погибли матросы-большевики, матросы-эсеры и матросы-анархисты. Погибли так, как погибали их деды и прадеды, смело глядя смерти в глаза. Геройская гибель команды «Охотника» произвела большое впечатление на офицеров и матросов Балтийского флота. Казалось, что не было этих страшных последних революционных месяцев и моряки Балтики снова вместе сражаются против общего врага....

Однако революция все же давала себя знать. Практически одновременно с подвигом «Охотника» матросы новейшей подводной лодки «Кугуар» отказались выходить на боевые позиции, сославшись на неисправности. Команда готовящейся к боевому походу канонерской лодки «Хивинец» фактически бойкотировала судовые работы. По этой причине небольшой ремонт, который раньше проводился силами команды, пришлось передавать мастерским.

Если матросы почти откровенно своевольничали, невзирая на боевую обстановку, и могли не выполнить приказов своих офицеров, у командиров кораблей была другая проблема — судкомы то и дело вмешивались в вопросы командования кораблями. Что касается адмиральского звена, то в их оперативные распоряжения вмешивались уже представители Центробалта.

Кроме этого, к осени 1917 года резко упал уровень профессиональной подготовки всех категорий личного состава. Командиры кораблей единодушно отмечали, что к осени 1917 года на кораблях Балтийского флота были практически уничтожены высокопрофессиональные кадры кондукторов и сверхсрочнослужащих, а заменившая их молодежь имела недостаточную подготовку. А офицеры и адмиралы отдавали приказы с оглядкой на судкомы и Центробалт — события февраля 1917 года были еще слишком свежи в их памяти.

В советской литературе, даже в энциклопедиях, утверждалось, будто Балтийским флотом в Моонзундском сражении командовал некий мифический «большевистский комитет». Это, разумеется, глупость и неправда. Даже дюжина матросов не сможет командовать в бою крейсером, не имея соответствующего образования и опыта. В ряде случаев члены комитетов в чем-то помогали офицерам, в других случаях, наоборот, только мешали. В конечном счете это во многом определялось личностными качествами конкретных членов судовых комитетов. Если там оказывались нормальные, адекватные матросы, то они стремились сделать все возможное для общей победы. Если же в судком входили левацки настроенные люмпены, ждать от них помощи не приходилось. Председатель Центробалта П.Е. Дыбенко в те дни писал о деятельности судовых комитетов кораблей на Моонзундской позиции так: «В комитетах собрался народ хороший, стойкий, но ведь утопят корабли». Как здесь не вспомнить августовскую телеграмму Центробалта: «Ссылки офицеров на скорые бои с немцами считаются попытками уйти от ответственности за события вокруг Петрограда». Тогда центробалтовцам казалось, что петух их не клюнет, но он клюнул!