Что касается переодевания в женское платье, то это, конечно, поэтическое преувеличение, — но переодевание все-таки было. Сам он вспоминал позднее: «Мне было предложено переодеться в матросский бушлат, бескозырку, надеть шоферские очки. Бушлат оказался коротким, слишком маленькая бескозырка едва держалась на макушке. Я считал подобный маскарад нелепым, опасным, но делать было нечего. У меня оказалось несколько минут».

Вообще, факт попытки переодевания Керенского именно в матросскую форму весьма показателен. Думаю, что данный вариант маскировки Керенскому был предложен не случайно. Почему? Да потому, что именно в матросской форме тогда можно было легче всего затеряться, кроме этого революционного матроса по определению не мог остановить практически никто, ибо был тогда революционный матрос сам всем голова. Таким образом, при переодевании в матросскую форму Керенский был наиболее обезопасен от случайных эксцессов. Помощники Керенского, казалось, предусмотрели все: и форму заранее припасли, и шефа уговорили. Да вот незадача — размерчик бескозырки не подошел. А без бескозырки какой же из Керенского матрос!

Это случилось в Гатчине, которая к тому времени уже была в руках революционных солдат и матросов. И Керенский с небольшой свитой остался запертым в гатчинском дворце. «Даже угроза неотвратимой опасности, — как писал он спустя десять лет, — не заставила нас сплотиться... Казаки непрестанно злились на офицеров, обрекающих их на неизбежную гибель; офицеры под злобным натиском симпатизировавших большевикам солдат и собственных казаков .. .задумывались, какой ценой придется заплатить за спасение собственной жизни, если большевики возьмут Гатчину. Казаки искренне верили, что их предали, видя задержку с прибытием подкрепления. Офицеры не видели необходимости скрывать ненависть ко мне, чувствуя, что я уже не в состоянии уберечь их от озлобленного народа».

В Гатчину прибыли матросы-парламентеры. Они потребовали выдачи Керенского без всяких условий. Казаки и офицеры, охранявшие Керенского, подумав, согласились. Вот тогда-то и явились, как пишет Керенский, «два неизвестных мне человека, солдат и матрос», которые и предложили ему переодеться. От матросов он бежал, теперь матросы его спасали. Но это и говорит о том, что главной и решающей фигурой всей революции был именно революционный матрос, а не генералы и не адмирал Колчак.

Итак, некий таинственный матрос занялся спасением Керенского, при этом снова, как и в первый раз, встал вопрос о переодевании. В кого на этот раз был переодет Керенский, история умалчивает, может быть, в костюм сестры милосердия, а может, снова в матросскую форму, но уже подходящую по размеру. Кто был этот таинственный матрос, и был ли это действительно матрос, или человек, переодетый матросом, до сих пор покрыто непроницаемой тайной. Очень странно, но никто из отечественных и зарубежных историков революции даже не пытался заняться расследованием этого вопроса. Что ж, революции тоже умеют хранить свои тайны... Из Гатчины Керенский бежал в сторону Луги.