Поездка Рейснер на Урал состоялась весной 1924 года, ее результатом стала книга очерков «Уголь, железо и живые люди» (1925)[1423]. Полонская, получив командировку от «Ленинградской правды» и взяв отпуск за свой счет на табачной фабрике, где работала врачом медпункта, отправилась на Урал осенью 1926 года[1424]. Ее книга «Поездка на Урал» вышла в издательстве «Прибой» в 1927 году (тираж 4000 экз.).
Урал привлек обеих в первую очередь горнозаводским хозяйствованием и индустриальным потенциалом. Рейснер неслучайно ездила примерно в то же время в Донбасс, который в период восстановления после разрухи Гражданской войны и первых лет НЭПа становился индустриальным центром страны. Урал имел все шансы стать альтернативным металлургическим центром. Поездка носила в том числе инспекционный характер: для Рейснер было важно установить степень восстановленности хозяйства, возможность работы с большими мощностями и т. д., например:
Очень устарели машины Билимбаевского завода. Многое в его устройстве и оборудовании покажется смешным европейски образованному инженеру, но сейчас старик завод, несмотря на выслугу лет, еще раз призван на действительную службу и в годы тягчайшего для революции экономического кризиса помогает строить и производить. Его старое машинное сердце стучит медленно, но все еще ровно и крепко[1425].
Очень устарели машины Билимбаевского завода. Многое в его устройстве и оборудовании покажется смешным европейски образованному инженеру, но сейчас старик завод, несмотря на выслугу лет, еще раз призван на действительную службу и в годы тягчайшего для революции экономического кризиса помогает строить и производить. Его старое машинное сердце стучит медленно, но все еще ровно и крепко[1425].
Полонская также осознанно отправлялась в командировку в край «мрачных гор», «широких долин», «кедровых лесов», «прудов и заводов»[1426], хотя уже из этого описания видно, что по-настоящему ее волновала не столько производственная прагматика, сколько романтика, связанная с горнозаводскими образами региона. Еще в поезде она напряженно ждет встречи с уральскими горами. «Да существует ли Урал? Я ищу за окном, когда же начнутся горы»[1427]. Свою книгу она заканчивает так: «Но мне хотелось бы еще раз побывать за Каменным Поясом, посмотреть на ‹…› суровых и крепких уральских людей и послушать рассказы о старой и новой „старине“»[1428].
Обе уральские книги написаны как травелоги. Рейснер, судя по очеркам, побывала в Свердловске, Билимбае (на руднике), Ревде, Шайтанке, Лысьве, Кытлыме, Кизеле, на Надеждинском заводе; стала свидетельницей добычи угля, платины, работы забоев и копей, турбогенераторов, доменных печей, жестеотделочного, штамповального и листопрокатного и др. цехов, ГРЭС и т. д.[1429] Книга Полонской также имеет геохронологическую структуру: в ней фигурируют Галич, Мансурово, Вятка, Пермь, Кунгур, увиденные из вагона поезда, затем Свердловск, Карабаш, Кыштым, Березовский, Нижний Тагил, снова Пермь, в которых писательница останавливалась на некоторое время и посещала в основном, если судить по ее записанным впечатлениям, заводы, фабрики, рудники и т. д. «Сколько интересного я видела: и восстановление заводов, и новых людей, которые в первый раз вдохнули воздух свободы, и исторические места. Обо всем этом я написала очерковую книгу…»[1430], — вспоминала писательница через много лет.