Совершенно иные коннотации содержит социально-исторический контекст повседневной жизни жен руководителей Уралмашзавода, восстанавливаемый по служебным и следственным материалам[1462]. Мы располагаем несколькими источниками, не позволяющими сделать однозначный вывод относительно тех стратегий допустимых трат, которые существовали в семействе Банниковых. С одной стороны, имеется открытое письмо Контрольной комиссии, адресованное Банниковой как жене директора, с призывом отказаться от «подражания поповской буржуазии» в «излишествах» («„Муж голова, а жена шея куда хочу туда и поверну“ говорит пословица, так будьте же Вы жены ответственных работников шеей ворочающей Ваших мужей в сторону коммунистической этики, в сторону интересов дела рабочего класса, а не в сторону мещанско-обывательских настроений»[1463]). С другой — некоторые собственные свидетельства Банниковой, скорее, говорят о том, что особых привилегий она не получала, отчитываясь перед мужем даже о весьма скромных незапланированных расходах.
Таким образом, ролевые позиции жены руководителя, восстанавливаемые по переписке Банникова, разнообразны и часто уникальны (особенно в том, что касается признания мужчинами собственной слабости и разнообразия эмоциональной жизни). Ощущение рядом не только любимой женщины, но товарища и надежного соратника позволяет внести в общение все богатство интонаций, включая иронию и шутки.
«Работу люблю больше»: жены самовыдвиженцев и свобода выбора
Иначе дело обстояло у младшего поколения наших героев. Б. А. Степанов и И. В. Шишлин — люди новой эпохи. Неизвестно, знали ли они друг друга, но оба, с разницей в полгода, оказались в Березове и Казыме, где зимой 1933/1934 года разыгрался заключительный этап восстания жителей тундры против советской власти, приведшего к человеческим жертвам с обеих сторон[1464].
Из наследия Шишлина нам доступен его дневник[1465], который он вел в течение своей «экспедиции на Дальний север» — поездки в Березово и Казым в составе карательного отряда ОГПУ в конце 1933 — начале 1934 года (Шишлин был уполномоченным 2-го отделения особого отдела полномочного представительства ОГПУ по Уралу). В случае Степанова материалом послужила «документальная повесть», написанная в начале 2000-х годов его дочерью Стальдой Борисовной Наварской[1466]: в повесть она включила фрагменты из отцовского дневника[1467], относящиеся к взаимоотношениям родителей, а также некоторые стихи, написанные отцом.
Молодые люди с большим и травматичным жизненным опытом (бедность и нищета, тяжелая работа в раннем отрочестве, участие в Гражданской войне в юном возрасте), занимающие высокие посты либо стремящиеся к ним[1468], в дневниковых записях обнаруживают несколько равных по интенсивности желаний: рвение к работе и жажду самостоятельных решений, стремление к самопознанию и самопроверке (если понимать под этим не столько саморефлексию, сколько интерес к собственным способностям и «пределам»), горячую привязанность к семье, высокую степень агональности и быстрый переход к агрессии. Обратим внимание на те записи, что связаны с их взаимоотношениями с женами.