В качестве образцов тот и другой активно используют образы массовой культуры: Шишлин упоминает фильмы, музыку, танцы («Галкина» гитара, «Фокстрот» (запись от 27 января 1934)[1469], романсы (запись от 12 декабря 1933)[1470]; Степанов читает классическую художественную литературу[1471] и слушает радиопередачи, высказывая желание обсудить их с женой[1472].

Для Шишлина личный опыт приоритетен: сфера культуры остается для него развлечением, он потребляет ее, с удовольствием находя соответствия своему опыту в произведениях массовой культуры. Две части его дневника разделены записанным полностью текстом романса «Разставаясь она говорила / Не забудь ты меня на чужбине…» («исполнение артистки Большого театра Макаровой-Шевченко по аккомп. гитары Алексеева Н.») (запись от 12 декабря 1933 года)[1473]. В эго-документах молодых мужчин 1930–1940-х годов городской романс в целом часто становится наиболее доступным авторам дневников/писем языком чувств и переживаний. Блуждания по заснеженной тундре заставляют Шишлина вспомнить популярный фильм:

Погода паршивая, стоит пурга, в 100 шагах от нарты ничего не видно. Невольно вспоминается виденная кинокартина «Победители ночи». Копия погодки. Но мы только не победители ночи, а завоеватели тундры (запись от 12 декабря 1934 года)[1474].

Погода паршивая, стоит пурга, в 100 шагах от нарты ничего не видно. Невольно вспоминается виденная кинокартина «Победители ночи». Копия погодки. Но мы только не победители ночи, а завоеватели тундры (запись от 12 декабря 1934 года)[1474].

Степанов гораздо активнее в плане самообразования: в семейном архиве сохранились составленные им многостраничные списки прочитанных книг, а также рисунки[1475]. Чтение много значило и для его жены Антонины (Нины) Аркадьевны Степановой (Поповой) (1907–1957). Сохранились и стихи Степанова, обращенные к жене, в которых он примеряет на себя роли известных литературных героев, например Гайаваты: «С ним меня роднит одно лишь / Он к своей Зомбарде / Направляя песни к небу / Я же к Нинке весь стремился / К тормозам не прикасаясь!»[1476]

К литературным героям и произведениям как к языку-посреднику прибегает Нина, причем далеко не только в игровых ситуациях (как выше Борис). В 1938 году в письме мужу, находившемуся под следствием в тюрьме, Нина описывает свое состояние длинной цитатой из Руставели, предваряя ее словами:

Боря, дорогой мой! Я на самом деле живу как среди злых каджев. Трудно терпеть все издевательства, каким подвергаюсь, и что пережила я в течение этих шести месяцев. Похоже, что я действительно попала к злым волшебникам. ‹…› Посылаю тебе слова письма Нестан-Дареджан, писаные Тариэлю, которые точно соответствуют моим теперешним переживаниям. Пусть Шота Руставели писал 700 лет назад, но любовь и отношения людей остались неизменными![1477], [1478]