Я протянул ей серьги. Джойс покрутила их в пальцах, затем бросила в груду камней у порога.

– Как бизнес, ничего? – спросил я.

– Подделка, – сказала Джойс. – Кто бы тебе их ни продал, тебя надули.

– Что ж, видимо, я это заслужил.

– Чего тебе нужно, Терри?

Теперь, когда она стала старше, я увидел, как она красива. Джойс стала мне сестрой.

– Ты – последняя, кто знал его, – сказал я.

– Гилберта? Он и сейчас здесь.

Она пригласила меня в дом и согрела чаю. Весь вечер мы только и говорили, что о моем брате. Я мог бы сказать, что мы смеялись до слез, а слезы заканчивались смехом, но правда в том, что мы просто его вспомнили – тихо…

Вечером, провожая меня до машины, Джойс наклонилась, чтобы подобрать серьги. Она их надела – синие, с золотыми вкраплениями, как звездная пыль. Фальшивка или нет, но они определенно шли ей.

Теперь я хочу вернуться к еще одному воспоминанию – как мы с Броубитером совершили путешествие к центру земли.

После долгих разъездов по Восточному побережью мы вернулись на юго-запад.

Броу сидел на пассажирском сиденье, уткнувшись носом в колени. За окном тянулись огромные пространства, глаз было не на чем остановить.

После нескольких дней путешествия через кукурузные и соевые поля мы въехали в пустыню. Нас окружали сотни, тысячи акров древних отложений, возвышавшихся над поверхностью, словно наполовину вытащенные из половиц гвозди. Вдалеке синел горный хребет, вершины которого напоминали наконечники стрел.

Наконечники стрел… Я помню, как в Санта-Фе, штат Нью-Мексико, Аво полез в свою сумку, чтобы расплатиться за несколько таких безделушек. Торговавшая ими женщина, волосы которой достигали подошв ее туфель, меньше чем за пятнадцать минут объяснила нам, в чем заключается преступление экспансии на запад. Она дала Аво хорошую скидку, сказав (так, чтобы я слышал), что белым людям скидок она не предоставляет. Для нее это был своего рода небольшой налог, цент к центу, которые через триллион лет погасят основную задолженность.

Это было незадолго до того, как мы посетили пещеры в Карлсбаде. Броу прочитал о них в книжке. Я свернул с шоссе, и мы стали подниматься по извилистому гребню. От парковки мы прошли до главного входа.

– Вот, – сказал я. – Наконец-то нашлась пристойная дверь для твоей задницы!

Мы прошли внутрь. Обернулись на крошечное пятнышко света, обозначавшее вход. Дальше были тьма и спуск, тьма и спуск… Слова «вниз» и «вперед» здесь стали синонимами. По пути нам светили тусклые оранжевые лампочки, развешанные на перилах через равные промежутки. Дорожка вела нас все глубже. Воздух становился все более холодным, влажным и давящим. Огромные наросты тянулись от потолка и от пола, стараясь соприкоснуться. С верхних капала вода, собираясь на нижних, и с течением многих веков некоторые наросты превратились в огромные колонны, светящиеся в темноте.