Вообще нужно сказать, что автор «Нервных людей» (привет Зощенко) выбрал, на мой взгляд, наилучшую позицию для анализа интеллигенции – in and out the same time. Относя себя к интеллигентскому «сословию», во многом находясь внутри него и зная его (его формы организации – «салон», фольклор, типы поведения, ценности и т. п.) изнутри, А.С. Кустарев в то же время способен посмотреть на интеллигенцию извне, взглядом стороннего и остраненного наблюдателя, нейтральным, а потому объективно-безжалостным социологическим взглядом и отрефлексировать его, «переплавить» в концепцию. Неспособность интеллигенции взглянуть на себя со стороны, тематизировать себя социологически является одной из ее имманентных, родовых черт. Именно эту черту – неспособность в рассуждениях о самой себе выйти на уровень стороннего наблюдателя – А.С. Кустарев выделяет в качестве первого порока интеллигенции. Второй – неспособность отвлечься от проблемы статусной самоидентификации; третий – убежденность в собственной уникальности.

Система трех этих пороков привела к тому, что, с одной стороны, в фольклоре и «нормативно-проектной мифологии» интеллигенции широко распространены самоапологетика, а нарциссизм порой опасно приближается к бандерлоговскому («все население джунглей восхищается нашей ловкостью и нашей хитростью»); с другой – табуизированы сколько-нибудь критический анализ или критическое изображение извне. Только похвалы; «нагнетание взаимного уважения» – так А.С. Кустарев именует эту практику, девизом которой является «давайте говорить друг другу комплименты» Б. Окуджавы. А попробуй погладить «сообщество взаимных восхвалителей» против шерсти и получишь обвинение в клевете. Именно так, например, произошло с романом В. Кочетова «Чего же ты хочешь?».

Поэтому я не могу не согласиться с А.С. Кустаревым, который пишет: «Роман «Чего же ты хочешь?» был воспринят как клевета на интеллигенцию. Это верно лишь в том смысле, что Всеволод Кочетов интонационно (подчеркнуто мной. – А.Ф.) был подчеркнуто недоброжелателен к советской интеллигенции. Но многие черты этого социального характера он зафиксировал довольно точно. Эта книга дает очень много для понимания советского общества. Она еще ждет квалифицированной интерпретации». Как и «Тля» И. Шевцова, добавлю я, но только для этого надо избавиться от интеллигентоцентричного взгляда как на интеллигенцию (нельзя писать об интеллигенции, принимая на веру то, что ее представители думают и говорят о самих себе, подчеркивает А.С. Кустарев), так и на советское общество и русскую историю в целом, выйти за рамки сознания интеллигенции как принципиально самоопределяющейся замкнутой на себе группы. Пока что в нашем «интеллигентоведении» этого не произошло. «Обыденное сознание российских «интеллигентоведов», – пишет автор «Нервных людей», – «не поднялось достаточно высоко «по винтовой лестнице сознания», и поэтому проблема «интеллигенции» ему просто не по зубам. Ни тому «интеллигентоведению», которое наивно строит свои рассуждения на скудной эрудиции, доставшейся ему от советской университетской программы, ни тому «интеллигентоведению», которое теперь приобретает свою эрудицию в американских и европейских университетах и получает в свое распоряжение постмодернистский и постструктуралистский аппарат. Вызубрить можно все что угодно. Но чтобы вызубренное стало по-настоящему инструментальным, нужна другая структура обыденного сознания, иными словами, другая культура.