Предварение. Адон Карт-Хадашт Гадол

Предварение.

Адон Карт-Хадашт Гадол

«На самом интересном месте!.. — такова была усредненная реакция наших читателей в социальных сетях после того, как первая книга «С точки зрения Карфагена» оказалась ими прочитанной и отправилась на полку. — Где продолжение?!»

Продолжение — перед вами. Вы держите в руках вторую часть, которую мы решили назвать «С точки зрения Ганнибала», чтобы она не являлась клоном первого тома и заголовок ясно отражал содержание.

Сразу отметим, что эта книга немало отличается от предыдущей — если в «Карфагене» мы сосредоточились на вопросах развития финикийского общества и взаимодействия такового с иными народами Древнего мира, то «Ганнибал» повествует о первом в истории человечества тщательно спланированном и эффективно осуществленном уничтожении одной цивилизации другой, принципиально отличной цивилизацией.

Хотелось бы для начала привести показательную цитату немецкого историка и философа Освальда Шпенглера:

«Эта история дает единственный в своем роде пример насильственной смерти цивилизации. Она не угасла сама по себе, никто не заглушал и не тормозил ее развития, ей нанесли смертельный удар в пору ее расцвета, ее уничтожили грубо и насильственно, она погибла как подсолнух, у которого случайный прохожий сорвал головку»[1].

Как полагаете, к какому событию автор применяет формулу «единственный своего рода пример насильственной смерти цивилизации»? Ответ прост: к разрушению испанскими конкистадорами государства мексиканских ацтеков в начале XVI века н. э. Шпенглер рассуждает о гибели Теночтитлана на другой стороне планеты, но в упор не видит Карфагена, хотя именно конфликт римлян с пунийцами стал первым примером упомянутой цивилизационной смерти; ацтеки занимают в этом сомнительном состязании лишь вторую позицию.

Причем в случае с американскими ацтеками виновником катастрофы стал именно «случайный прохожий», авантюрист Эрнан Кортес, не осознававший глобальных последствий своих действий и ведомый не политическими соображениями, а жаждой золота и религиозным рвением. Уничтожение Карфагена и пунийского мира было именно что государственным политическим актом Римской республики — этого факта Освальд Шпенглер предпочел не заметить или счел его чем-то само собой разумеющимся.

Крушение Карфагенской державы для эпохи Античности беспрецедентно. Древний мир, начиная с Бронзового века, видел взлеты и падения множества крупных государств, создававших империи и обладавших невероятным потенциалом агрессии, — пример тому Ассирия, историю завоеваний которой мы сравнительно подробно разобрали в первой книге. Однако исчезновения великих царств вовсе не означали полную утерю их титульными нациями цивилизационной идентичности и преемственности.