— Может, что делаем не так? Не тем курсом идём? — осторожно спросил балтиец.

Старшина засмеялся. В этот момент катер дёрнулся, старшина и лоцман упали друг на друга.

— Трос лопнул! Баржа сидит! На мель выскочила! — закричали матросы.

Все выбежали на палубу.

Баржа неподвижно стояла на месте. Вокруг неё расплывалось жёлтое пятно.

— Отдать якорь! — скомандовал старшина. — Ах ты! — добавил он. — И верно, не так шли: прилив-то забыли. На этом месте, — обратился он к лоцману, — Прохор Петрович всегда останавливался, прилива ждал… Где эта чёртова скотина?

Машка уже была на носу. Она стояла столбиком у борта и облизывалась. От берега к катеру шла лодка. Ветер доносил сладкий запах горбуши.

В больнице

В больнице

Прохор Петрович лежал на белой больничной кровати, укрытый тонким застиранным одеялом.

Над ухом шёпотом бормотал репродуктор.

Ночь лоцман не спал. За окном в чёрном небе падали звёзды. Они летели наискосок из левого угла, вправо и вниз. Не долетев до подоконника, звёзды гасли.

Под утро Прохор Петрович забылся. Ему снова приснился сон.

Снился адресный стол.

Стол был огромный. Он стоял над всем городом, упираясь четырьмя ногами в землю.

Маленькие люди суетились у его подножия. Людям нужно было узнать что-то очень для них важное. Они кричали и размахивали руками. Стол стоял молчаливый, как гора. Изредка с него срывались и падали вниз белые листки бумаги.

Прохор Петрович тоже суетился и бегал вместе с людьми. Он тянул руки вверх к падающим листкам, но каждый раз толпа относила его в сторону.

Вдруг Прохор Петрович увидел Машку. Она пробиралась к нему. В зубах Машка держала белый листок. Она повизгивала и огрызалась — ей наступали на лапы. Листок белел, как салфеточка на груди.