— Выздоровеешь — отстанут, — пообещал Рэду Ит. — Правда. Когда я болел, они меня тоже доводили до белого каления, честно. Поправился, успокоились. Да, в нашей семье лучше не болеть, потому что пока не вылечат, с живого не слезут.

— Я уже понял, — вздохнул в ответ Рэд.

* * *

Идею Скрипача о морском круизе и последующем отдыхе на островах поддержали, в первую очередь, Эри и Берта. Собственно, на эти же острова сейчас отправилась половина экипажа «Альтеи», которую пока что решили оставить в системе Окиста, но отправилась, разумеется, по воздуху, а вот семья пошла через океан на «Либерти» — через пару дней Рэд признал, что в жизни не видел столько восторгов от пассажиров… и такой благодарности. Немногим позже Рэд потихоньку признался Пятому, что подобного отношения он даже от своей родной матери никогда не видел. Тот пожал плечами, и ответил, что сам пока толком не привык, впрочем, это они сейчас так, а вообще, от той же Берты можно запросто огрести, и ему, Пятому, это не раз удавалось. Да быть не может, усомнился Рэд. Пришлось Пятому рассказывать про «Альтею», про экспедицию, и про то, как они, против своей воли, оказались участниками создания Реакции — конечно, он рассказал и показал, как работали Берта и Эри в этой системе, что делали, и какую глупость он, Пятый, совершил. Да, про нож, и про последствия.

— Ну, прости, это ты сам виноват, — резонно заметил Рэд. — Не надо было так.

— Это я тебе рассказал, чтобы ты знал, как не надо, — пояснил Пятый свою мысль. — Лучше как сейчас. И покажи им спинакер, а? Поверь, они будут в восторге.

* * *

В кают-компании было тесно, и все сейчас занимались делом — предстоял очередной грандиозный общий ужин, и занятие нашлось всем, потому что не такая это простая задача, приготовить в ограниченном пространстве камбуза «Либерти» еду на десятерых разумных и одного кота. Скрипач, разумеется, решил на отдыхе никого и ни в чём не ограничивать, поэтому еда готовилась с избытком, каждый раз разная, и каждый раз вкусная. Пятый, который с чисткой еоле, местного аналога кабачков, справился первым, оказался не у дел, и в результате Лин его выгнал в кокпит, чтобы не мешал. Пятый этому обстоятельству был только рад — прихватил с полки у выхода сигареты, и пошел на сетку, на своё привычное место, рядом с правым поплавком.

Океан. Этот океан, он был из юности, он был родной и близкий, и Пятый действительно каждый раз радовался, если ему удавалось остаться с океаном наедине. Посидеть, покурить, спокойно подумать. О чём? Да обо всём на свете. О том, что у них с Лином, кажется, действительно теперь есть настоящая семья, своя семья, и, видимо, будет даже свой дом — идея уже возникла, и ее рискнул озвучить Лин. Дом у океана. Неподалеку от марины, в которой будет стоять «Либерти». Чтобы можно было встать утром, и в окне увидеть море. Любое. Штормовое, зимнее, летнее, в солнечном ореоле, пасмурное, весеннее, беспокойное… и еще бесконечно грела мысль о том, что кофе не придется пить в одиночестве.