— Он что, хотел нас… — начал Лин.

— Сдать он нас хотел, — пояснил Скрипач невозмутимо. — Не очень сложный фокус, кстати. Планировал посадить машину на транспортную полосу, там проходит зеленая, и мы автоматически попали под юрисдикцию транспортников. Дальнейшее — дело получаса, как ты догадываешься.

— Но как вы это поняли? — спросил Пятый.

— Он спалился на конечной точке маршрута, и на том, как вёл машину, — пояснил Ит. — В принципе, мы чего-то подобного ожидали. Но… не бойтесь, ничего он не сделает. Это была так, минутная слабость. Или мозги помутились от страха. Не стоит его винить, люди в подобных обстоятельствах совершают поступки и похуже. Он потом долго себя ругать за это всё будет.

— Никому нельзя верить, — тихо произнес Пятый. — Вообще никому. Впрочем, как и раньше.

— Своим можно, — улыбнулся Ит. — Но только совсем своим. А вот расслабляться действительно нельзя, даже если очень хочется.

— Снова иллюзии, — Пятый покачал головой. — Опять и опять иллюзии. Иллюзия покоя. Иллюзия защищенности. Иллюзия дружбы.

— Сейчас я тебе отнюдь не иллюзорно тресну по башке, — пообещал Скрипач. — Хочешь? Развел пессимизм, блин. Надо будет потом Саба попросить, чтобы он тебе иллюзию близости показал. Такую, чтобы до обморока. Хорошо от дури всякой лечит. Заканчивай, хватит. Пошли?

— Да, пошли, — кивнул Ит, подхватывая сумку.

— Действительно, фигня какая, — пробормотал Лин. — Ну сплоховал мужик, ну и что с того? Главное, вовремя сообразили.

— Вот! — наставительно поднял палец Скрипач. — Клуб рыжих подтверждает.

— Идёмте уже, нам же нужно карты подтвердить, — позвал Ит. — Поторапливайтесь… Леон и Патрик.

* * *

Проверку, впрочем, весьма поверхностную и несерьезную, прошли запросто, в этом, собственно, никто и не сомневался. Вскоре сел корабль, и они с небольшой группой мигрантов очутились в общей каюте — шел этот корабль до нужной точки двенадцать часов, и условия перевозимым предоставлялись спартанские. Когда заходили внутрь, Скрипач горестно вздохнул, и в последний раз посмотрел на ночное небо Окиста.

— Прощай, фэбовская ванна, прощай, моя хлебная печка, — с грустью сказал он. — И ведь черти когда у меня снова эти ништяки кухонные появятся.

— Да, кухня хорошая, — покивал Лин.

— Хорошая? Да она отличная! Самая любимая моя кухня из всех, что были, — Скрипач тяжело вздохнул. — Вот такое я мелочное существо. Ит, по цветочкам уже тоскуешь?

Ит пожал плечами. Говорили они сейчас на лаэнгше, поэтому за анонимность могли не беспокоиться.

— Они много где растут, — ответил он. — Жаль, конечно, но жизнь дороже.