Неудивительно, что осенью 1941 г. в Румынии было широко распространено ощущение, что, как писала одна из влиятельных антисемитских газет, приближается день «решения еврейского вопроса». Бухарестские евреи жили под страхом депортации и в предчувствии ужасного конца. Михаил Себастьян писал в своем дневнике 20 октября 1941 г.:

Это антисемитское безумие, которое ничто не может остановить. Нет никаких пределов, никакого смысла. <…> Абсолютно бесконтрольное, бесстыдное, бессознательное зверство, бессмысленное и бесцельное. Абсолютно всё, всё что угодно возможно[882].

Это антисемитское безумие, которое ничто не может остановить. Нет никаких пределов, никакого смысла. <…> Абсолютно бесконтрольное, бесстыдное, бессознательное зверство, бессмысленное и бесцельное. Абсолютно всё, всё что угодно возможно[882].

Но время шло, и худшего не случилось. Помимо всё больших осложнений на фронте и всё более распространявшегося представления, что война может продлиться дольше, чем ожидалось, еще один фактор, похоже, поумерил пыл Кондукэтора: неожиданно сильные протесты со стороны различных кругов против «непредвиденных» экономических последствий внезапного удаления евреев из сёл и городов Молдовы. Оказалось, что многих «удаленных» евреев-специалистов попросту некем было заменить, так что многие предприятия оказались на грани банкротства. Их владельцы и менеджеры буквально завалили министерство внутренних дел ходатайствами о возвращении своих еврейских сотрудников, ссылаясь на невозможность замены их на специалистов румынского происхождения. В качестве типичного примера можно привести случай винокуренного завода в селе Гидижены, уезда Тутова (Молдова), который потребовал освободить из гетто «мастера фабричного производства» Исидора Кранца, без которого фабрика была бы вынуждена прекратить производство спирта. Такая ситуация, по утверждению дирекции фабрики, отрицательно сказалась бы на нуждах национальной обороны и на сборе налогов. За И. Кранца администрация была готова внести залог[883].

Еще 24 июня 1941 г. министерство внутренних дел издало инструкцию, согласно которой от депортации освобождался «еврейский управленческий персонал промышленных предприятий, работающих на национальную экономику… [этот персонал следовало] в дальнейшем оставить [на своих должностях]». Также «должны были остаться на своих местах еврейские медики и фармацевты, эвакуация которых оставила бы сёла без медицинского обслуживания»[884]. Эти исключения всё же не смогли решить все проблемы, спровоцированные поспешной «эвакуацией» евреев и их мобилизацией на различные общественные работы. Красноречивым свидетельством сказанного является поданная в министерство внутренних дел петиция руководства Румынских железных дорог от 1 июля. Ссылаясь на невозможность замещения «еврейских специалистов, как то инженеров, архитекторов, техников, младших инженеров, технических управленцев, архитекторов-руководителей, чертежников и т. д.», РЖД настаивала, чтобы всем им разрешили остаться на своих рабочих местах, в противном случае могли пострадать «не терпящие отлагательств нужды»[885].