Чтобы усилить воздействие хартии, в ее начале было помещено имя Чингисхана. В качестве благодарности за дарованные привилегии от русских священников и монахов ожидали, что они будут молить Бога за Менгу-Тимура, его семью и наследников…

Благодаря этому ярлыку, а также ряду подобных ему, выпущенных наследниками Менгу-Тимура, русское духовенство и люди, находившиеся под его юрисдикцией, составляли привилегированную группу, и таким образом была заложена основа церковного богатства.

Выпустив этот ярлык, Менгу-Тимур следовал традициям (и „Книге Великой Ясы“. — А. М.) Чингисхана… С этой точки зрения его ярлык соответствовал основным идеям монгольского правления и был, в принципе, закономерным.

В то же время он явился удачным внешнеполитическим шагом, поскольку обеспечивал, по крайней мере до определенной степени, лояльность по отношению к хану наиболее образованной социальной группы на Руси, которая пользовалась большим авторитетом среди народа. Благодаря ярлыку можно было ожидать, что русский дух сопротивления хану будет существенно ослаблен»[1058].

Помимо того, что этот указ свидетельствовал о следовании Золотоордынского хана «заповедям Ясы Чингисхана» в области веротерпимости и освобождения духовенства и «церковных людей» от налогов и военной службы, он дает представление о налоговой системе Золотой Орды и монгольской администрации на Руси.

«Основной прямой налог назывался данью (выделено мною — А. М.)… основой дани продолжала оставаться десятина (десятая часть всех доходов. — А. М.)…

Помимо дани существовал ряд других прямых налогов.

Поплужное было налогом на вспаханную землю („деньги с плуга“)…

Ям являлся особым налогом на содержание коннопочтовых станций.

Еще один налог, упоминающийся в ханских ярлыках, — война (военный, или солдатский налог); по-видимому, его собирали в те годы, когда не вербовали рекрутов…