Во-вторых, достижение высоких уровней пирамиды Маслоу предполагает не моменты мимолетного наслаждения, а скорее долгосрочный поиск смысла и цели жизни. Обучение ИИ на протяженных отрезках времени представляет трудность — он не знает, чем вызван текущий скачок радости. А причины могут быть какие угодно — сегодняшнее происшествие, событие прошлой недели, прошлого года или всё одновременно.
С подобной проблемой сейчас сталкиваются алгоритмы соцсетей: как Facebook’у настроить новостную ленту на личностное развитие пользователя, а не на стимулирование сиюминутных рекламных кликов? Если человек демонстрирует личностный рост — как ИИ Facebook’а поймет, какой из компонентов алгоритма этому поспособствовал? Нам придется создать новые алгоритмы ИИ, чтобы в фоновом шуме распознать стратегически полезные отклики.
К 2041 году мы еще не поймем полностью, чем именно определяется наше душевное состояние. Не узнаем мы и того, как работает долгосрочное эвдемоническое счастье. Но к тому времени способность ИИ считывать человеческие эмоции должна вырасти, существенно превысив человеческую проницательность. Можно ожидать появления программных прототипов для оптимизации счастья на верхних уровнях пирамиды потребностей.
ДАННЫЕ ДЛЯ ИИ: ДЕЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ ПРОТИВ ЦЕНТРАЛИЗАЦИИ
Сбор данных — необходимый шаг в разработке эффективного ИИ. Это сегодня делают гигантские интернет-компании. Google знает всю историю вашего поиска, каждое место, где вы побывали (через службу аналитики Android и Google Maps, если вы не отключили историю геолокации), каждое просмотренное вами видео и посланный мейл, каждый звонок через Google Voice и каждую встречу, внесенную в Google Calendar. На массиве этих данных Google подбирает услуги для большего удобства пользователей.
Google и Facebook имеют доступ к такому количеству информации, что они могут весьма достоверно предположить ваше местожительство, национальность, сексуальную ориентацию и то, что вас возмущает. Они могут определить, что вы скрываете от родных и от налоговой службы, знают о вашей алкогольной аддикции или, скажем, о супружеской измене. Эти предположения, безусловно, далеко не стопроцентны, но сама мысль о том, что компании располагают инструментами, позволяющими делать такие выводы, уже вызывает дискомфорт.
Опасения относительно безопасности привели нас к дискуссиям о роли правительства в этом вопросе. Разные страны, начиная с США и заканчивая Китаем, пытаются разобраться, как далеко зашла монополизация интернет-пространства и как применять антимонопольные законы для ограничения власти ИТ-гигантов.