Светлый фон
Прекрасный пятнистый молодой кобель неделю пребывал в тоске и меланхолии, не желал играть в мячик, гулять и приветствовать вернувшихся с работы людей. Он выбирал из миски только самые лакомые кусочки, хотя с самого своего появления в доме отличался отменным аппетитом. Очень занятых разными важными делами людей не сразу насторожил вид морды собаки, которой положено глядеть на мир широко открытыми блестящими глазами. Заплывшие очи и жидкие истечения из носа наконец подтолкнули беспечную молодежь вызвать врача. Выяснив, что расстройство стула, случившееся трижды за неделю, они «вылечили» бисептолом, я перевернула собаку на спину и осмотрела живот. Увидев ожидаемую сыпь и пузырьки, которые кое-где начали лопаться и подсыхать, я огласила диагноз — чумка. Воспитание, которое получила молодая пара в детстве, не позволило им покрутить пальцем у виска, но намек на свой непрофессионализм я услышала ясно. Поскольку подобное поведение людей есть защитная реакция от любых неприятностей, которые внезапно обрушиваются на их головы, я в подобных случаях не настаиваю и предлагаю сдать смыв с носа и глаз в лабораторию. Простой анализ очень быстро подтвердит или опровергнет причину болезни и даст возможность назначить правильное лечение. Сыворотку я все-таки ввела, хотя прошло не менее недели с начала процесса. Написав свои рекомендации и взяв смыв в пузырек, который хозяевам предстояло отвезти в лабораторию, я покинула пациента, с некоторой холодностью попрощавшись с хозяевами. Однако наше знакомство очень быстро возобновилось — полученный на четыре креста положительный ответ на чуму плотоядных заставил владельцев далматинца немедленно взяться за лечение. Классическая чумка у восьмимесячного щенка развивалась по многократно описанному сценарию, и на третьей неделе болезни появились легкие подергивания левой задней ноги. Пес худел, иногда вдруг начинал с жадностью есть, затем у него расстраивался стул, и резкий запах заставлял хозяев подниматься посреди ночи и мыть оплошавшего бедолагу. Пес все больше замыкался в себе, хотя его усердно пичкали множеством бесполезных в такой ситуации лекарств. Я с тяжелым сердцем утешала расстроенных молодых людей, получающих, по-видимому, первый жестокий урок жизни. Судороги и спазм челюстей, появившиеся у измученного далматинца через месяц болезни, не давали никаких шансов на выживание — поразилась центральная нервная система. Все, что я могла сделать в финале нашей битвы за жизнь, — усыпить собаку, которой предстояло мучительно умирать в судорогах, пока не остановится дыхание.