А между тем именно фекалии больных животных являются тем очагом инфекции, от которой страдает все собаконаселение округи. Очередная вспышка кровавых поносов, заставляющая ветврачей метаться от одного дома к другому, почти не оставляла шансов спасти малышей из пометов, где появилась инфекция. Взрослые вакцинированные животные, испугав хозяина тремя-четырьмя приступами рвоты, излечивались сами, а молодые уходили за несколько дней.
А между тем именно фекалии больных животных являются тем очагом инфекции, от которой страдает все собаконаселение округи. Очередная вспышка кровавых поносов, заставляющая ветврачей метаться от одного дома к другому, почти не оставляла шансов спасти малышей из пометов, где появилась инфекция. Взрослые вакцинированные животные, испугав хозяина тремя-четырьмя приступами рвоты, излечивались сами, а молодые уходили за несколько дней.
Очередной вызов похоронным звоном отозвался в трубке телефона — звонил мой бывший руководитель диплома с кафедры МВА. Боксер, пять месяцев, рвота всю ночь и температура — никаких вариантов, кроме худшего, на ум не приходило. Дочь и жена моего уважаемого наставника помогали мне всю ту неделю, которую я провела у «постели» больной собаки. Подключили даже дедушку — известного хирурга из ведущего медицинского института. Усилиями всех членов семьи щенка спасли, влив в него такое количество плазмозамещающих растворов, что было непонятно, течет у него в жилах кровь или соленая водичка? Мне тогда нельзя было ударить лицом в грязь, и щенок не подвел — но, к прискорбию своему, хочу отметить, что это редкий случай среди множества ему подобных в те годы.
Очередной вызов похоронным звоном отозвался в трубке телефона — звонил мой бывший руководитель диплома с кафедры МВА. Боксер, пять месяцев, рвота всю ночь и температура — никаких вариантов, кроме худшего, на ум не приходило. Дочь и жена моего уважаемого наставника помогали мне всю ту неделю, которую я провела у «постели» больной собаки. Подключили даже дедушку — известного хирурга из ведущего медицинского института. Усилиями всех членов семьи щенка спасли, влив в него такое количество плазмозамещающих растворов, что было непонятно, течет у него в жилах кровь или соленая водичка? Мне тогда нельзя было ударить лицом в грязь, и щенок не подвел — но, к прискорбию своему, хочу отметить, что это редкий случай среди множества ему подобных в те годы.
Инфекционный гепатит редко диагностируется сразу — настолько первичные признаки болезни нехарактерны и схожи с признаками других инфекций. Молодую акиту привезли из Питера в коттедж недалеко от Москвы и поселили в открытый выгульный вольер с теплой будкой. Собака была еще мала и могла замерзнуть в холодные апрельские ночи, и ее перевели в светлую оранжерею с теплыми подогреваемыми полами. Отнеся некоторую вялость и слизистые выделения из носа на счет простуды в вольере, молодая хозяйка здорово испугалась лишь через пару дней, когда померила совершенно сникшему щенку температуру — 41,4 °C! Вызванная немедленно, я нашла без сил лежащую на полу питомицу на грани температурного шока — она сутки не пила воду и не могла сама себя охлаждать. А включенный «теплый пол» буквально горел под ногами!
Собаку обкололи и отпоили, температура несколько спала, но тревожили выпуклые подчелюстные лимфоузлы, которые никогда не увеличиваются без веской на то причины. Появившаяся на третий день шаткость походки никак не прояснила картину, и только анализ крови с рекордно низким числом лейкоцитов (3 тыс. вместо 10–12) позволил сложить отдельные части мозаики в цельную картину — гепатит. И, скорее всего, приехал из Питера неделю назад — на огороженном пространстве коттеджа пришлых собак и грызунов не наблюдалось. Щенок оказался крепким и к тому же был два раза привит в нужном возрасте, поэтому пошел на поправку через неделю, подарив серию тревожных и бессонных ночей своей хозяйке. Я в данной ситуации выполнила лишь роль ангела-спасителя, вырвавшего акиту из тропиков оранжереи, где она заживо варилась в своей меховой шубе.