Она ловко выскальзывает из моих объятий и, послав воздушный поцелуй, исчезает.

Нужно сказать — слава Богу, что Тамара не осталась. Казалось, все уже хорошо, однако, ночью напал жуткий кашель. Вот уж не вовремя! Если так пойдет, Тамара опять скажет, что не можем никуда идти. В лучшем случае меня выгонят из оперы. Кашель становится все глубже и глуше, слышно сквозь стены, даже Рудис проснулся. Слышу его шаги по лестнице. Идет пенять мне за нарушение ночной тишины?

— Лучшее лекарство для легких — это подмешанный в теплое молоко коровий навоз, но где же его взять среди ночи? — Рудис уже стоит возле кровати. — Вот! Попробуй, — он протягивает мне бутылочку с таблетками кодеина. — Помнишь, что Тамара сказала? Помогает детям от кашля.

Правда! Как мне сразу в голову не пришло? Беру одну и запиваю чаем.

— Возьми две, чтоб сразу подействовало. Так и я высплюсь, и ты тоже.

Послушно беру еще одну.

Какое-то время еще подкашливаю, а потом зуд в горле проходит. Становится так хорошо и спокойно, что даже губы растягиваются в улыбке. В таком розовом настроении я засыпаю и сплю аж до девяти утра.

Наш идеализм (фрагмент) Непреходящей приметой этой земли было и остается солнечное радушие, которое, несмотря на извечную борьбу и неустанный труд, понятно каждому и, храня в себе неизменное содержание, прочно вошло в народное сознание, в звуки и слова как Богоданная земля. Человек, который идет по ее полям и дорогам, несет в себе ту же ясность и простоту — и что еще важнее — идеализм, который по велению самой земли, вечно побуждающей снова и снова искать благословение, непрестанно требующей глубочайшей самоотверженности, — переходит из поколения в поколение, несмотря на все трудности и препоны судьбы. Этот идеализм, выпестованный и дарованный самой землей, сегодня снова призывает нас к себе. И снова во времена, имеющие исключительное значение, земля становится истоком, из неведомых жизненных глубин которого вздымается самая великая, самая прекрасная форма жизни-дух. Идеализм, самоотверженность, самопожертвование, берущие свое начало в природе, в родной земле, в конкретных событиях, сохраняют свою суть и воплощаются в жизни, не уводя к далеким горизонтам мечтаний и грез, а побуждая замечать все, что движется, формируется и возникает- на вечных берегах сегодняшних жизненных реалий. Земля раскинулась, омытая пронзительной прохладой ноября. Как широкая, открытая ладонь, обращенная к небесам, которая ясно и серьезно глядит в глаза Богу и судьбе. Благословен ее покой, в нем возникают соки новой жизни, и все древние атрибуты вокруг своей матери, когда она, отдав одну жизнь, нянчит другую — это и две голубки на крыше овина, которые когда-то проводили молодца на войну, это и рокот молотилки, в котором еще слышится ритм древних цепов, и красные сполохи в полночи, сквозь потустороннее сияние которых смотрят на нас ясными глазамидуши великихушедших. Воодушевленные силой своей земли, идеализмом своей земли, шагнем сегодня вто грядущее, что возникло в нашей жизни по велению нового европейского духа, новых проблем, новых задач. Войдем в него с ясными и полными серьезного понимания глазами, какими земля вглядывается в Бога и судьбу и какими души ушедших смотрят на нас. Тогда не будет заблуждений. Но будет выполнено задание, которое дает нам новое время — «дайте нам больше идеализма». П. Ковалевские «Тэвия» («Отчизна»), № 120,18.11.1941