Таковы были «полномочия», которые получил Грозный от посадских людей Москвы, или – в переводе на современный язык – от столичного пролетариата. «Сильных людей» Грозный пощипал основательно: это по убожеству марксистских шпаргалок называется «классово-дворянским государством».
Когда в Смутное время Шуйский дал боярству какую-то конституционную «запись» – посадская, мужицкая, «пролетарская» Москва снова подняла свой голос против «записи» – «того искони в Московском Царстве не важивалось».
Смутное время ликвидировали те же мужики. Платонов пишет: «В Минине нашла своего вожака тяглая масса – московского государства последние люди». И в другом месте: «восстановление самодержавия, потрясенного смутой, и было всецело делом земской России».
О Разине и Пугачеве говорит сам Сталин: «Говоря о Разине и Пугачеве, не надо забывать, что они были царистами» («Вопросы ленинизма», изд. 10-е, стр. 527).
О неудаче бунта декабристов Покровский говорит: «Самодержавие было спасено русским мужиком в гвардейском мундире».
Картина, вопреки историкам марксистским и демократическим, либеральным и уклонистским, совершенно ясна: самодержавие и строил, и поддерживал мужик. Обратимся теперь к другой стороне вопроса: как самодержавие строило и поддерживало мужика, в частности – Московской Руси.
В Московской Руси, как раньше в Киевской, потом в Императорской, как и вообще повсюду в мире, действуют известные экономические силы, по отношению к которым «ограничена» даже самая неограниченная власть в мире. И если, например, Николай Второй приказывал графу Витте разработать проект введения восьмичасового рабочего дня на фабриках, то было довольно очевидно, что провести этот проект никак нельзя: данный уровень мировой техники был сильнее самых лучших желаний самодержца. Такого дня не было тогда (середина девяностых годов) нигде. Если бы он насильственно был введен в России, наша промышленность была бы задавлена иностранной.
Аналогичные общественно-технические отношения вызывали на Руси с одной стороны холопство и, с другой, крестьянское закрепощение – эти силы действовали во всем мире. Холопство выросло из массы всяких выбитых из колеи людей, отдавших свою волю в руки того, кто мог прокормить и защитить их. Закрепощение крестьянства было военной необходимостью, которая закрепостила также и дворянство. Впоследствии, после Петра, права холопства и крестьянства были уравнены – по уровню холопства. Самодержавие исчезло, и «экономические отношения» взяли верх.
Но это уже было