Общий вывод из всего продемонстрированного, на наш взгляд, таков. Игнорировать и, тем более, третировать национально-этнический компонент идентификации, ссылаясь на неотвратимую поступь глобализации, нет никаких разумных оснований. Национально-этническая принадлежность все еще составляет неотъемлемую часть ментальности современного человека – пусть даже в негативной форме, как «подлежащий устранению пережиток».
Национально-этнические аспекты культурной идентификации иногда получают, как мы видели, неадекватное, ложное освещение. Но как в нашей стране, так и за рубежом есть немало исследователей, которые ищут и находят неодносторонние, диалектичные, оптимально уравновешенные решения этих непростых проблем.
Достаточно трезвым представляется, в частности, прогноз Д. Нэсбитта и П. Эбурдин относительно будущего национальных культур в эпоху глобализации. Будучи патриотами своей страны – США, считая английский язык универсальным средством общения и т. д., они, тем не менее, решительно выступают против «культурного империализма». «Универсальный образ жизни и культурный национализм» – вот их видение проблемы. Глобальные культурные влияния, заимствования и т. п. не должны переходить некоторой грани, считают упомянутые американские футурологи, за которой начинается вторжение в сферу базовых ценностей данной национальной культуры. Если же эта грань будет преодолена (например, агрессивным глобальным телевидением), то ответом может быть политический и культурный национализм, подобный всенародному отпору вражескому нашествию[845]. Не разумнее ли избегать таких крайностей? Чем теснее узы, связывающие человечество в одно целое, тем больше у каждой культуры прав на свое уникальное наследие и достояние[846].
Хорошую идейную базу для гуманистического, справедливого решения проблем национально-культурной идентификации заложил еще в середине XX века выдающийся датский физик Нильс Бор. Сформулировав свой знаменитый «принцип дополнительности», он искал свидетельств его действия и в области культуры. В статьях «Философия естествознания и культуры народов» (1938) и «Единство знаний» (1955) он пришел к следующим основоположениям, методологическим установкам. 1) Каждая культура является специфическим преломлением некоторого единого содержания – человеческой жизни; именно в этом преломлении состоит её общечеловеческая ценность. 2) Различные культуры дополнительны по отношению друг к другу (дополнительность понимается в особом, гуманитарно-культурном смысле). 3) Принципы дополнительности и релятивизма (теория относительности) побуждают нас отказаться от эгоизма и самодовольства приверженцев собственной культуры, диктуя признание радикально иных культур, а, значит, других наблюдателей, других точек зрения. Такая позиция ведет к терпимости и тактичности во взаимоотношениях культур. 4) Позиция полного изоляционизма и пуризма была бы неплодотворной, она не подтверждается опытом жизни, истории: полностью самобытная культура едва ли существует. «…Контакт между народами часто приводит к