2

В цехе ее звали Митькой. Так пошло с первого дня, когда она заявилась на работу в штанах, в куртке на «молниях», с мальчишеской куцей прической. Настоящее имя ее — Людмила — значилось лишь в ведомостях на зарплату. Теперь просто не пристало красивую, рослую девушку без малого девятнадцати лет звать Митькой. Но об этом еще никто не подумал, да и ей еще ни разу не пришло в голову обидеться. Так и звали ее в цехе Митькой. А мама звала Милой. А тот, кого она ждала сегодня на белом корабле, звал ее серьезно — Людмила.

Она, как и ее подруги, вязала носки. Вязала! Только по древней привычке называют их вязальщицами. Они вовсе не вяжут, вяжут машины, такие расторопные и умные, что сразу справляются с тремя парами носков каждая. Ее машина стояла первой от окна и, как и все, была расторопная и умная. Но не сразу ее машина стала такой. Вначале она была непослушно упрямой: то рвала нить, то оставляла близну, то портила узор — и, хоть заревись над ней до смерти, не хотела Митьку признавать.

Сегодня Митька попросила у мастера Евдокии Петровны самую красивую пряжу, чтобы сделать самый красивый узор. Если Митька захочет, машина сделает для нее все, что может. А машина может бесконечно много.

Евдокия Петровна взглянула на Митьку строго:

— Что еще выдумала? Машина-то настроена…

— Тетечка Дусечка! — взмолилась та Митька, которая ходила когда-то в штанах, а не эта совсем взрослая — хоть завтра замуж — девушка. — Как я вас прошу, вы даже представить не можете!

Евдокия Петровна еще раз строго взглянула на нее из-под черных бровей и молча начала переналаживать машину. Она всегда немножко баловала Митьку. Переналадила, включила, проверила. Исправно работали все механизмы.

Дремотно стрекотала, щебетала, пощелкивала машина. Мягко двигались рычаги, рычажки, мягко журчали передачи. Митька всю смену не отходила от нее, только в обеденный перерыв сбегала в буфет, выпила прямо из горлышка бутылку кефира, а потом всухомятку съела слойку. Словно предчувствуя, что та или иная деталь машины может устать и сфальшивить, Митька приходила ей на помощь, проверяла, поправляла, и машина работала терпеливо и неустанно, и Митька чувствовала ее, как себя. То и дело падали готовые носки в приемник. Никогда раньше они не падали с такой поспешной готовностью. И они были такие чудесные, что их хотелось долго держать в руках, прижимая к груди. Просто чудо, что люди придумали такую машину, что она делает такие необыкновенные носки. Митька еще не знала, что эти носки можно купить и подарить ему на день рождения. Она еще не знала, что носки можно дарить. Ей на дни рождения дарили разные безделушки, которые никогда в жизни ей не пригодятся. И потому Митька ни разу не подумала о нем и о носках вместе. Но она весь день думала о нем. Просто невозможно было о нем не думать.