Патрисия предложила немного пройтись пешком по городу у подножия вулкана – Легаспи. Бенигно Татад осмелился осторожно заметить, что это исключительно неинтересный и скучный город без какого бы то ни было стиля.

– Ну и ладно, – сразу сказала Патрисия. – Тогда мы будем делать что-нибудь другое.

– Нам стоит направиться в Боракай, – посоветовал посланник. – Многие говорят, что пляжи Боракая – самые красивые в мире.

И они поехали дальше, среди маленьких и больших островов, по воде, прозрачной, как в раю, обратно в Висайское море и снова на запад. Один раз прилетел спортивный самолет, принялся наворачивать круги над ними, однако сложно было сказать, сидят там репортеры или просто туристы, которые хотят сделать необычные фотографии. То, что послужило поводом и целью путешествия, постепенно забывалось; спокойное равномерное течение дней, самыми важными событиями которых были вкусные ужины и часы дремы под тентом, мягкое покачивание корабля и шум разрезаемой килем воды убаюкивали, прогоняя прочь все мысли о мире, существовавшем по ту сторону этого рая. Джону казалось, что с него спадает все напряжение, скопившееся за два года в бесконечном марафоне без точек и запятых, без передышек. Иногда он спрашивал себя, останется ли от него что-то, если он полностью расслабится.

Боракай. По сверкавшим лазурью водам они проходили широкие бухты, где толпились маленькие весельные лодки с яркими парусами, дивясь пляжам, покрытым молочно-белым песком и, как в книжках, обрамленным кокосовыми пальмами. Самый крупный пляж, Уайт Бич, оказался с туристической точки зрения малообустроенным, но благодаря помощи Бенигно они нашли небольшой интересный пляж к югу от него.

– Здесь есть чудесные коралловые рифы. Если хотите, можете понырять рядом, – предложил Бенигно.

Джон особого восторга не проявил.

– Я не умею нырять.

– Я вызову инструктора, который научит вас, нет проблем. Со всем необходимым снаряжением.

Патрисия же сочла идею потрясающей. Она настояла на том, чтобы Бенигно нырял вместе с ней, на что тот, испытывая, очевидно, противоречивые чувства, согласился. Через несколько дней приехал инструктор по подводному плаванию, пожилой филиппинец с седеющими волосами, который, не считая необходимых для обучения выражений, говорил по-английски очень плохо, зато приволок с собой столько аппаратов, что их хватило бы на полбатальона.

Джон перенес свои часы безделья на бак, предоставив остальным возможность упражняться с дыхательными трубками на юте, и стал наслаждаться покоем.

– Официально я приехал затем, чтобы сообщить вам новые кодовые числа для замков, – пояснил Кристофоро Вакки, который недавно стал ходить опираясь на палку, и мягко улыбнулся. – Но, конечно же, для меня это был хороший повод посмотреть, как вы здесь поживаете. Каждый раз за обедом и ужином мы говорим о вас. Ну, утверждать, что мы беспокоимся, – это было бы слишком громко, но размышляем – это да. Нам ведь ничего другого особенно и не остается.