Маккейн поднял руку, чтобы остановить поток речи профессора.
– Если я ничего не путаю, – сказал он, – все это мы уже обсуждали в мае.
Коллинз запнулся, затем кивнул.
– Может быть. Действительно.
– Тогда я хотел бы попросить вас
– Да. Конечно. Как пожелаете. – Он казался чрезвычайно напряженным. Его рука неловко потянулась к диаграммам на стенах и тут же опустилась, безвольно повиснув вдоль тела. – Вот они, результаты. Все сразу.
– Это всего лишь линии, – произнес Маккейн.
– Конечно, вам нужны интерпретации. Это, к примеру, развитие экономики в Азии как сумма развитий всех отраслей в азиатских странах, причем заштрихованная линия – положительный экстремум – обозначен показателями соответствующего направления, а пунктирная линия – негативный экстремум, тоже с указаниями на набор исходных данных. Список рядом – это обзор всех наборов данных, которые дали значения экстремума; через ссылки легко прослеживается взаимосвязь…
– Профессор Коллинз, – снова перебил его Маккейн, – в данный момент меня не интересует обсуждение ваших методик. Я пришел за результатами.
Ученый задумчиво кивнул, тяжело опершись на край своего письменного стола.
– Вы имеете в виду план, каким образом можно перевести развитие человечества в стабильное русло?
– Совершенно верно. И, честно говоря, ваши долгие вступления будят во мне подозрение, что вы не настолько далеко продвинулись в своей работе, как мы договаривались в мае и как вы отчитывались мне все это время.
– О нет, напротив, – ответил Коллинз, снял очки и начал протирать их полой своего белого халата. – Мы продвинулись даже дальше, чем предполагалось. Но плана, на который мы рассчитывали, боюсь, среди наших результатов не обнаружить.
– Этого не может быть.
Профессор взял со стола листок.
– Целью были сто двадцать миллионов симуляций к началу октября. Тем самым все наборы точек экстремума были разработаны до количества пятисот наилучших применений. На самом деле на сегодняшний день к десяти часам утра мы завершили 174131204 симуляции, то есть почти в полтора раза больше, чем планировалось. – Он снова отложил листок. – Причина, по которой мы не нашли рабочего плана, заключается не в том, что мы работали слишком медленно, и не в том, что у нас не хватает компьютеров. Причина в том, что такого плана не существует.
Они отыскали место среди церковных скамей, старых, покрытых белым лаком, сели и замолчали.
Джон впитывал в себя атмосферу. Ему казалось совершенно невероятным, что это и есть то самое место, откуда началась революция. Николаикирхе была маленькой и неприметной, снаружи окруженной лесами, внутри слабо освещенной и почти пустой. Окна по периметру были закрыты ставнями, если темные шторы не занавешивали матовое стекло. В углу рядом с ними, рядом с доской объявлений и церковной кружкой, стоял большой, разукрашенный от руки щит, на котором внутри радуги была изображена фигура мужчины, на чем-то поднимавшегося к небу.