Хиллман с улыбкой кивнул.

– Если вы следите за нашими публикациями, то должны знать, что это правда. Муаммар аль-Каддафи вчера прислал составленную по всем правилам заявку.

– Это значит, что глава ливийского государства будет в бюллетене?

– Само собой.

Журналистка, темноволосая женщина по имени Дебора Норрис, нахмурила лоб.

– Вы считаете, что это нормально?

Будущий глава всемирной избирательной комиссии счел, что это совершенно нормально.

– Это демократия. Для всех справедливы одни и те же правила. И если вам не нравится кандидат, то не выбирайте его, вот и все.

Мисс Норрис сочла за благо сменить тему.

– Насколько вы уже покрыли карту мира? Китай разрешит голосование, как я слышала. Что насчет Ирака? Кубы? Северной Кореи?

– На Кубе пройдет голосование, это уже ясно. Сначала Кастро был против референдума, поскольку тот был инициирован капиталистом, но после личной беседы с Джоном Фонтанелли дал свое согласие. Ирак, пожалуй, тоже разрешит голосование, впрочем, мы можем наблюдать, что в данный момент на людей оказывают сильное давление, чтобы они не ходили на избирательные участки: тактика запугивания, которую, к сожалению, используют во многих местах, например, в Афганистане или на Гаити.

– А Северная Корея?

– Северная Корея, судя по всему, остается последним изолированным анклавом. Я сожалею об этом, но в данный момент ничего нельзя изменить.

– Многие правительства заявляют, что они не признают всемирного спикера, даже если он и будет избран.

– Что значит «многие»? Почти все, – сказал Хиллман и пожал плечами. – Но я не вижу в этом проблемы. Моя работа состоит в том, чтобы организовать выборы. Остальное приложится.

– Ключевое имя – Джон Фонтанелли. Какая у него роль в организации «Мы, народ»? – задала провокационный вопрос Дебора Норрис.

– Никакой, – резко ответил Хиллман. – Он гражданин Земли и обладает одним голосом, как и все другие.

– Но он дал деньги, с помощью которых вы работаете.

– Конечно, но вложить деньги – значит попрощаться с ними. Кстати, я не знал, что в нашей организации у кого-то могут быть какие-то особые права. Мы все едим в одной и той же столовой, ходим в те же самые туалеты, и наш статут может изменить только всемирный спикер и лишь после решения народа.

Она с довольным видом кивнула.