Закрутил новую интрижку? Хромой смотрел на меня удивленно, но с улыбкой.
И я стал рассказывать о перепадах настроения из-за нескончаемого бракоразводного процесса, о страхе одиночества, о потребности в нежной сексуальной партнерше, о потребности в приятной компании и приятных беседах. Кто знает, может, мне захочется связать жизнь с какой-нибудь милой женщиной. И я даже назвал Хромому имя: Диана Мартин, мать одной из моих учениц.
10.
Справедливости ради должен признать, что она выглядела гораздо моложе своих тридцати семи лет и была не просто красивой, а очень красивой. А еще она была стройной и одаривала собеседников прелестной улыбкой, показывая белые зубки из-под тонких губ. И эта улыбка на ее милом лице выражала что-то вроде грустного счастья или веселой печали, и это только добавляло ей привлекательности и очарования.
Она так часто и так охотно улыбалась, что я задался вопросом, не болят ли у нее к концу дня мускулы на лице.
Иногда мне казалось, что Диана Мартин стесняется своей красоты и поэтому, не будучи в состоянии скрыть ее совсем, старается хотя бы затушевать, для чего одевается скромно и неброско, не злоупотребляет косметикой, избегает ярких украшений, а также телодвижений или поз, которые подчеркивали бы великолепную работу, проделанную в ее случае природой.
Но я вполне допускаю и другое объяснение. Диана Мартин отказывалась держать себя красавицей не столько потому, что стеснялась своей чудесной внешности, сколько потому, что боялась вызвать ненависть других женщин. Рядом с ней их облик сразу бледнел. И она, само собой разумеется, это понимала, потому что глупой ни в коем случае не была и всеми силами старалась оставаться незаметной, чтобы ее судили не только по физическим данным. Правда, доказать это я не могу, вот и излагаю здесь свои рассуждения, облаченные в жалкий туман догадок.
Тем не менее, как я потом узнал, Диана Мартин тщательно заботилась о своей внешности и продумывала каждую деталь, чтобы выглядеть как обычная женщина (можно умереть со смеху!). Она очень скромно держалась на родительских собраниях (а на них являлись в большинстве своем мамаши) и, хотя могла стать центром внимания в любом обществе, предпочитала отходить на задний план и прятаться в своей улыбчивой крепости.