4.4.37. Ведь разум не является ни руководителем, ни причиной таких движений в том смысле, в котором он является руководителем и причиной ошибочных или верных утверждений.

4.4.38. Посидоний — я полагаю, потому, что воспитан на геометрии и более других стоиков обучен следовать в своих рассуждениях логике — постыдился отрицать очевидные вещи и внутренних противоречий, которые содержатся в рассуждениях Хрисиппа, и попытался приблизить к платоникам не только самого себя, но и Зенона Китийского; почти все другие стоики предпочитают следовать ошибкам Хрисиппа вместо того, чтобы принять истину.

4.5.1. И теперь самые знаменитые из них, когда мы спрашиваем, какова причина страстного движения, уходят от прямого ответа с помощью хитроумных уловок, ничего не объясняя: то они заявляют, что причиной движения по страсти является ошибочное суждение и ложное мнение; то, смущенные приведенными рассуждениями Хрисиппа, отступают от этого заявления и предполагают некое беспричинное движение. Они никогда не бывают последовательными в своих ответах, но, подобно реке Эврип, постоянно меняют свое течение, влекомые переменчивым потоком мысли, то к признанию суждений и мнений в качестве причины страстей души, то к заявлениям о случайном и беспричинном движении души под влиянием страсти.

4.5.2. Опровержение обоих ответов представляется легким и не позволяет примкнуть ни к одному из них: если утверждать, что страстные движения порождаются разумом, то не будет никакой разницы между ошибкой и страстью; если же удалить и разум, то это будет означать утверждение о беспричинном движении. И это при том, что они могут с легкостью избежать обеих нелепостей: смешения страсти с ошибкой они избежали бы, отделив разум от страстей, а утверждения о том, что нечто происходит без причины, — признав, что в душе существуют некие неразумные силы и что именно они являются причинами страстей.

4.5.3. Итак, не только прочие стоики, но и сам Хрисипп в сочинении «О страстях» нигде не может бросить якорь своего мнения, но постоянно колеблется, как во время морского прибоя.

4.5.4. Ведь сначала он говорит, что страсти рождаются без участия разума, а потом — что они относятся только к разумной силе и поэтому отсутствуют у неразумных животных; сначала говорит, что они возникают без суждения, а потом — что они сами являются суждениями.

4.5.5. Порой он доходит и до заявлений о том, что страстные движения рождаются случайным образом, а это не что иное, как заявление об их беспричинности, если разобрать это заявление основательно.