В молодости Лидия Кондратьевна была человеком романтическим, бескорыстным и добродетельным до глупости. Зло, в его литературном понимании, она просто отметала, оно ей было неинтересно, поэтому выстроенный ею мир выглядел уютным, несколько зыбким и скучновытым. От доброжелательности и застенчивости она сохранила детскую привычку подсюсюкивать в разговоре, при этом закатывала глаза, пряча от собеседника взгляд, словно роль играла. Всё это делалось как бы в шутку, и большинство тех, с кем общалась Лидочка, потом привыкали и просто не обращали на ее странные манеры внимания, но свежего человека этот театр на дому очень раздражал. Хорошенькая Лидочка жаловалась подругам: "Опять пережила острое платоническое чувство, а дальше — крах".

И еще у нее была привычка… В минуту задумчивости или испуга, который мог застигнуть ее в самое неподобающее время, а именно при разговоре с потенциальными женихами, она устремляла взгляд в пол и отрешенно замирала, сложив на коленях руки с открытыми ладонями. Древние мудрецы толкуют этот расслабленный жест как знак высшего доверия, но Лидочкины руки словно просили подаяние, и потенциальные женихи давали деру. "Она как плющ, — думали они, — ты ей всю жизнь будешь должен, а она тебе — ничего". Так и въехала она одинокой кукушкой в возраст, которой принято называть средним.

С Фридманом Лидия Кондратьевна познакомилась в то время, когда тот был неутешен в горе. Познакомила их Анечка из бухгалтерии: "Видишь мужик? Ты не смотри, что он на возрасте. Замечательный мужчина. Одинокий. Сейчас он неутешен в горе. Поговори с ним. Ты это умеешь".

Фридман месяц назад похоронил жену, дни на работе проводил в мертвой тоске, а вечерами, прячась от дочки, пил. Потом нашел себе занятие, которое странным образом его успокаивало — начал писать маслом портрет покойной. Для передачи сходства он увеличил фотографию жены, разбил ее на квадраты. За спиной стояла маленькая Даша и молча следила за неуверенной кистью отца.

Когда Фридман счел портрет законченным, он спросил у дочери:

— Похожа?

И Даша честно ответила:

— Не знаю.

Он и сам не знал. Изображенная на портрете дама имела вполне пропорциональные лицо и фигуру, и каждая часть тела, а если хотите, деталь, была точной копией фотографии, но вместе это "не работало".

И вот в компании, пили, кажется, по поводу 8 марта, он встретил женщину, которая странным образом была похожа на написанный им портрет. Потом слово за слово… А чем же она похожа‑то? Взглядом, который не был устремлен на собеседника, а все время как‑то юлил, убегая в сторону. Этот прячущийся взгляд показался Фридману таинственным.