— Что‑то ты заврался, Шурик. Кажется, этому Вадиму куда проще самому Даше позвонить. Ты знаешь, что она пропала?

И опять Петлицино лицо запестрело, словно гречкой щеки осыпали, но он не застыл, как в прошлый раз, а стал суетливо наполнять рюмки.

— Давай, теть Лид, старушку помянем. Такой день, а мы все о делах да о делах.

Водка на этот раз шла с трудом, Лидия Кондратьевна даже поперхнулась, а потом долго нюхала яблоко, желая отбить сивушный дух. Закусили… Колбаска была свежайшая… Петлица ел с удовольствием, особенно налегал на оливки. Наливая по второй, он спросил вдруг:

— А вы знаете, где Даша?

— Знала бы, не спрашивала. Мне больше не наливай. И сдается мне, что ты каким‑то боком к ее пропаже имеешь отношение.

— Это каким же боком? — взъерепенился вдруг Шурик. — На что вы намекаете? Сейчас полно народу пропадает. Только и слышишь по телеку, вышла вечером и не вернулась, кофта розовая, пальто бежевое.

— Не пугай ты меня, — прикрикнула Лидия Кондратьевна, но тут же взяла себя в руки, даже на секунду она не хотела представлять этот ужас. — Я одного понять не могу. Тебе‑то какое дело до Даши? Звонишь, беспокоишься. А после этого так спокойно заявляешь — ушла и не вернулась.

— Я потому так спокойно говорю, что знаю — ее не похитили. Она по доброй воле скрылась, только куда — неизвестно, — отбарабанил Петлица с таинственным выражением лица, а потом произнес задумчиво, словно это только что пришло ему в голову. — Может, она к отцу, к этому Фридману уехала?

— А что ты знаешь про ее отца?! — вскричала Лидия. — Говори, несносный мальчишка.

Петлица меж тем не спешил с ответом. Он принялся делать тетушке очередной бутерброд, хоть та его об этом вовсе не просила. Руки его словно гипнотизировали Лидию Кондратьевну. Ведь полчаса воду в ступе толчем, она так ничего толком и не узнала.

— Ну! — прикрикнула она грозно.

— Знаю, что он в бегах, — ответил наконец Шурик.

— И откуда тебе это известно? Даша не могла тебе этого рассказать. Или у вас роман, и она с тобой откровенничать вздумала? — последнее было только приманкой, вдруг Шурик на это предположение клюнет и решит разговориться.

— Ой, — племянник деланно рассмеялся. — До романов ли мне сейчас, милая тетушка. Даша ваша…, ну, словом, совсем не в моем вкусе. Ладно. Я скажу. Тем более что тайна эта меня изнутри распирает, жить спокойно не дает. А виновница всего этого — вы, моя драгоценная благодетельница. Вы одной рукой помогаете, а другой топите.

Не иначе, как само провидение подсказало Шурику выход из трудного положения. А может, и без провидения обошлось, Петлица был очень неглуп и что‑что, а выжидать умел. Вот и в этом, крайне трудном для него разговоре он нашел щелку и бросился в нее со скоростью ракеты. Сейчас он чувствовал себя человеком уверенным и перед чужими тайнами чистым. Лидия Кондратьевна забыла про бутерброд и смотрела на племянника с открытым ртом.