— Во салют! Как на Первое мая! — встретил меня приветствием папаша. В таком состоянии у него пропадали гласные из речи, поэтому получилось следующее: «Вслт как на Прв ммм!..»

— Квртрант, ты вдку прнс? — спросила его супруга. У нее с гласными было тоже плоховато.

— Нет, — сказал я. — Вы же знаете, что я не пью.

Вообще-то я могу выпить, но редко. Во-первых, потому, что спортом занимаюсь (я был даже чемпионом нашей Твери, откуда я родом, по кикбоксингу), а во-вторых, насмотрелся в своей жизни на пьяных столько, что с души воротит. Хотя в нашей семье никто никогда не напивался, а причин и поводов бывало предостаточно.

— Ну млджь пшла, одни днги на уме, — сказала жена. — Нчго свтого.

— Тчно! — согласился муж, доставая откуда-то из-под стола припрятанную бутылку. — Вот как им мжно Рссию дверть?

А им, значит, доверить можно? Честно говоря, мне порой страшно становится, если что случится с Марьей Никитичной, ведь они, заразы, продадут квартиру за ящик водки первому попавшемуся кавказцу, а Леночку погубят. Это не тот ребенок, чтобы расти в грязи и мерзости. Я выложил на стол кое-какие продукты — консервы, колбасу, масло, и они, видно сильно оголодавшие, набросились на них как саранча. А Леночка увела меня на кухню. Ей словно бы было стыдно за своих родителей. Я сунул ей в карман пару «Сникерсов».

— Спасибо, Алеша, — поблагодарила она, премило улыбнувшись. — А я хотела к тебе идти, когда стрелять стали.

— Я бы тебе пошла! — погрозилась Марья Никитична, чистившая картошку.

— Правильно, слушайся бабушку и сиди дома. А как в школе?

— Еще три пятерки получила. А кто стреляет и в кого?

Я пожал плечами, не зная, что ответить.

— Это война, да? — снова спросила Леночка, поправляя прическу, совсем как взрослая женщина. У нее были чудесные светлые волосы и большие серые глаза.

— Это дурь прет, — вмешалась Марья Никитична. — Когда ее много накапливается, она как тесто из кастрюли лезет. Тесто обратно пихают, а оно прет. Так и тут.

— Кто же такие дурные пироги есть будет? — сказала Леночка, и мы с ней засмеялись.

— Вы как котята, — усмехнулась Марья Никитична. — Недалеко ушли друг от друга, все нипочем… — Она тяжело вздохнула, перекрестилась и добавила тихо: — Господи, что с вами со всеми завтра будет?..

— А ты за кого, Алеша, за тех, кто в телевизоре, или против? — спросила вдруг Леночка.

Ну что мне было ответить, если я еще сам не знаю, что хорошо, а что плохо? Знаю только, что все вокруг врут, предают и наживаются.

— Я за тебя, — ответил я. И это была чистая правда.

Она протянула свою ладошку.