Подходит официантка и предлагает еще кофе. На ней розовая униформа, а на бейджике имя: Хильда. Светлые кудри и огромные голубые глаза – девушка похожа на ангела. Я соглашаюсь долить кофе в чужую чашку, которая стоит передо мной, и открываю рюкзачок.

Достав пачку фотографий Джо, я раскладываю их на столе и бесцельно перевожу взгляд от одной к другой. Сколько всего я узнала о его жизни после того, как мы расстались, когда не стало Грейси. Он остался таким же добрым, отважным, помогал людям. Изменял чужие судьбы. Иногда выпивал в баре и пел под караоке. Тяжело работал, порой приходил в ярость и изо всех сил старался быть счастливым.

Он не забыл ни меня, ни нашей дочери. Так и не начал новую жизнь, несмотря на все переезды и новых друзей, – его жизнь, как и моя, несла на себе печать несчастья, которое с нами случилось.

Возможно, вернувшись домой, я раскопаю до конца мамин чердак и заберу у Белинды коробки с нашими с Джо вещами, найду и другие фотографии. Отыщу и детские снимки, и сделанные на школьных вечеринках поляроидом. Достану фотографии и совсем маленькой Грейси, те, на которых она чуть старше, и последние, после которых она почти и не выросла.

В наш последний день вместе, когда мы заехали к Санте по дороге домой, Джо сделал несколько снимков. Кажется, я их так и не увидела, но на память рассчитывать нельзя – возможно, я их видела и забыла. Или видела, но в то же время и не видела, возвращаясь к жизни после смерти Грейси.

Поглаживая лицо Джо на глянцевой бумаге, я размышляю, не осталось ли у Дженнифер других его фотографий. Вполне вероятно. Надо будет ее спросить, когда у меня найдутся силы снова заговорить. Заранее знаю, что сложнее всего будет снова заговорить со всеми, кого мы встретили, разыскивая Джо. С теми, кто просил передать ему привет. Рассказать обо всем его матери, друзьям, бывшей жене – сообщить о его смерти. Совсем не так я хотела завершить наши поиски, а получилось еще больше боли, горя и потерь.

Пожалуй, не буду никому ничего говорить, пока не выясню, где же он сейчас. Где он похоронен. Пока не скажу «Прощай!», раз уж не получилось сказать «Привет!». Да, я злюсь. Не той злостью, от которой хочется кричать, ругаться и бить тарелки, но иначе, тихо и задумчиво.

Мы прошли такой путь! Приложили столько усилий! Столько узнали – только чтобы оказаться в начале нового пути?! И теперь искать могилу, свидетельство о кремации, официальные записи в бесстрастных документах о человеческой жизни, где ведется учет рождениям, свадьбам и смертям и так мало говорится об истинной жизни тех, от кого остаются лишь имена в бухгалтерских книгах и в компьютерных базах данных.