Она застилала постель, когда раздались чьи-то шаги и знакомый низкий голос произнес:

— Кто тут есть, жив человек?

— Бабушка! — радостно отозвалась Ксюша.

Да, это была бабушка, Анисья Кондратьевна Чердынцева. Высокая, худощавая, со строгим смуглым лицом, она стояла посреди кухни.

И хотя Ксюша была очень рада ее приезду, она не кинулась на шею к ней, не прижалась к груди: бабушка не любила нежностей.

— Здравствуй, Ксюшенька! Помоги-ка мне разобраться, — сказала Анисья Кондратьевна.

Ксюша сняла с ее плеч большой берестяный короб. Короб был тяжелым, увесистым.

— Ох, устала! — вздохнула бабушка. — В байковой кофте жарко, а без нее лямки плечи давят…

Она оправила ситцевую, коричневую с крапинками, старинного покроя кофточку, фартук с широкой оборкой, села на скамейку у окна.

Ксюша захлопотала около самовара.

— Где у вас народ, никого не слыхать?

— Мама — на работе. Вася спит. А Тайка, известное дело, с утра куда-то убежала. К полдён убегается, придет и помогать не захочет. «Я устала!» — скажет.

— Не ругай ее, Ксюшенька! В ее годки только и побегать. А до твоих дорастет, так же будет по хозяйству проворачивать. Наша порода не ленива.

Услыхав голоса, проснулся Вася. Бабушка обняла его за плечи, он сунул свою взлохмаченную голову ей в колени и затих.

Ксюша взглянула на бабушку. Сурова была Анисья Кондратьевна, не ласкова. Но в эту минуту внучка увидала в ее лице необычное выражение: и радость встречи с милым внуком, и какую-то затаенную грусть.

Ксюша поняла чувства бабушки: Вася напомнил ей любимого сына, их отца.

2

2

Клавдия вернулась домой не скоро: после смены она ходила на станцию, к бригадиру пути. Узнав, что приехала Анисья Кондратьевна, она обрадовалась и поспешила к гостье. Женщины поцеловались.

— Я уж и то думаю, где это мамоньки долго нет? — певуче говорила Клавдия. Выговор у нее был уральский, окающий. — Брусника нонче уродилась, надо поторапливаться собирать, а то останутся одни оборыши…